Вестник гражданского общества

Елена Маглеванная и Михаил Трепашкин
Фото из личного архива Е. Маглеванной

         31 июля в Волгоградском облсуде должно состояться кассационное рассмотрение дела журналистки Елены Маглеванной. Проходить оно будет без участия «главной героини», так как фигурантка уже два месяца находится в Финляндии. И обратно в Россию пока не собирается.
          Редакция вестника CIVITAS внимательно следит за судьбой Елены – постоянного автора нашего издания, продолжающего сотрудничество с ним, не взирая на весьма сложные жизненные обстоятельства. Напомним читателям ее историю.
          Еще недавно мало кто в России слышал имя Елены Маглеванной. И тем более о ней никто не знал в Финляндии. Но после Финско-Российского Гражданского Форума 2009, проходившего в Хельсинки в конце мая, это имя стало известно в обеих странах.
          Елена Маглеванная – журналистка из города Волгограда, пишущая на правозащитные темы. Она не боится острых проблем, освещает самые больные вопросы российского общества, не думая о собственной карьере и безопасности. А, как известно, в России, журналисты, пишущие на такие темы, часто подвергаются преследованиям. Случилось это и с Еленой Маглеванной. Ее статьи с описанием пыток заключенных-чеченцев в российских колониях, опубликованные в вестнике CIVITAS, привели к тому, что главное управление Федеральной службы исполнения наказаний России (ФСИН РФ) подало на нее в суд, обвинив журналистку в распространении недостоверной информации, порочащей честь и достоинство Волгоградского ФСИН.
          Несмотря на массу доказательств правоты журналистки суд Кировского района Волгограда встал на сторону обвинения и 14 мая удовлетворил исковое заявление ФСИН, признав Елену Маглеванную «виновной в распространении недостоверной информации, порочащей честь и достоинство ведомства», и приговорил ее к штрафу в 200 тысяч рублей с обязательством разместить в СМИ опровержение прежних публикаций.
          Поначалу Елена решила до конца отстаивать свою правоту и доброе имя в суде. «Мы будем подавать на кассацию - я и мой защитник Владимир Шаклеин. В Областной суд г. Волгограда. И так далее, вплоть до Европейского суда по правам человека», - заявила она. Но спустя две недели российские СМИ буквально взорвались новостью:«Елена Маглеванная, писавшая о пытках в российских колониях, попросила политического убежища в Финляндии». Что же заставило Елену так кардинально изменить свое решение?
          В конце мая она в числе других правозащитников и общественных деятелей из России была приглашена на Финско-Российский Гражданский Форум 2009. Там она выступила с докладом о пытках в российских колониях и показала страшные фотографии со следами пыток заключенного Волгоградской колонии чеченца Зубайра Зубайраева (статьи о котором были признаны Волгоградским судом «недостоверными»). Через два дня после окончания Форума Елена обратилась к властям Финляндии с просьбой о политическом убежище. В Волгограде у нее остались родители. В ожидании решения финских властей Елену поселили в общежитии для беженцев.
          «При встрече она сказала мне, - рассказал юрист и правозащитник Сергей Князькин, вместе с Еленой принимавший участие в Форуме, - что ее тревожит не столько возможная выплата денег, которых у нее нет, сколько унизительное требование опубликовать опровержение своих статей. Для нее это просто несовместимо с ее волей и духовными критериями, в соответствии с которыми она публиковала правду о пытках чеченцев».
          Адвокат и соратник Елены по правозащитной деятельности Михаил Трепашкин высказался более определенно: «Думаю, причина кроется в том, что ФСИН России не любит, когда обнажаются неблаговидные дела ее чиновников. Елену Маглеванную выбрали очередной мишенью. Вначале провели гражданский процесс, заведомо зная, что коррумпированный районный суд выполнит волю ФСИН РФ и прокуратуры и признает вину Маглеванной. При этом использовали проверенный прием - заведомо ложные показания и фальсификацию материалов со стороны сотрудников ФСИН РФ. Потом могли возбудить и уголовное дело, основываясь на решении уже состоявшегося гражданского суда. Такая система правосудия - в защиту властных чиновников - в России стала обыденным явлением. Вот и приняла Елена непростое (я это точно знаю) решение остаться в Финляндии, где к вопросам несправедливого судебного разбирательства и к преследованиям по политическим мотивам относятся не очень приветливо и где она сможет остаться в журналистской профессии».
          Сейчас Елена Маглеванная ожидает своей участи. В России у нее будущего нет – печальная судьба многих российских журналистов-«правдорубов» известна всему миру. В Финляндии у нее есть шанс продолжить деятельность правозащитника и журналиста. Как сложится дальше жизнь молодой отважной женщины – во многом зависит от решения финских властей. Хочется надеяться, что судьба конкретного человека для них не менее важна, чем официальные контакты с Россией.
          Еще больше, чем финские чиновники, могут повлиять сейчас на жизнь Елены российские судьи. Сама она в их беспристрастность не верит. Видимо, личный опыт и неутешительные истории других правозащитников в России не дают ей оснований надеяться на положительный исход своего дела.
          В ожидании заочного суда Елена написала нечто вроде открытого письма своим судьям и прислала его в редакцию нашего вестника с просьбой опубликовать. Письмо горькое, переполненное эмоциями – очень понятными эмоциями человека, вынужденного не по своему желанию расстаться с родными и начать жизнь с нуля.

ЕЛЕНА МАГЛЕВАННАЯ
Открытое письмо к Областному суду Волгограда

          Хлеще смерти было для меня стать политической эмигранткой: я оставила на Родине бесконечно дорогих мне родителей, которые, увы! несколько по-иному видят мир, в котором живут. Просто земная моя жизнь там, в удушающей несвободе, постоянных угрозах и неправедных судах надо мной, иссякала и стремительно подходила к концу в мои двадцать восемь лет. Не от суда я бежала, а от российских судей.
          Правда, и теперь мне не легче, несмотря на полнейшую свободу и благополучие жизни на Западе. Отсюда острее видится ужас положения людей, живущих там, в царстве Аида, в царстве теней. В самой богатой стране мира население перманентно влачит скотское существование. Даже наши выдающиеся писатели и философы (эти землемеры духа человеческого) уводят пытливых от ответа на главный вопрос - отчего же мы всегда самые несчастные на свете?
          Нет - не от дорог и дураков, а от того, что вся атмосфера жизни в России насквозь пронизана насилием, ложью и отсутствием всяческой свободы. Отсюда - дураки, дороги, нищета, нескончаемые войны.
          Я защищала заключённых-чеченцев, которых медленно убивают в российских тюрьмах только за то, что они чеченцы. Тюремные палачи, которых я назвала поимённо и аргументировано, вместо того, чтобы прекратить пытки над заключённым Зубайром Зубайраевым в колонии ЛИУ-15, подали на меня в волгоградский суд иск за потраву их "чести и достоинства". Не постеснялись подать. Суд оказался на уровне палачей, и это - самый страшный показатель российской жизни.
          Судья откровенно игнорировала все очевидные доказательства нашей правоты. На голубом глазу утверждала, что разглядела на представленной истцами видеокассете самоистязания несчастного узника. И как результат - решение, которое все, кому бы я ни рассказывала, воспринимают как анекдот: тюрьма морально пострадала от журналистки аж на 200 тысяч рублей! А зэки, подобно унтер-офицерской вдове, регулярно избивают и пытают сами себя. Этот абсурд был узаконен решением Кировского районного суда Волгограда от 13 мая текущего года.
          31 июля - очередной этап судилища надо мной. Теперь уже заочного. Мне ли, обыкновенной журналистке-правозащитнице, ожидать праведного суда! Вон - над Ходорковским глумятся откровенно, не стесняясь возмущения Конгресса США и осуждений мировыми лидерами. Дважды судят за одну и ту же следственную стряпню.
          О другом думки горькие. И судьи Хамовнического суда Москвы, и их коллеги из Волгоградского суда делают всё, от них зависящее, чтобы узаконить беззаконие в разлагающейся стране, чтобы приблизить бесславную гибель так и не состоявшегося нормального цивилизованного государства.