ПОДДЕРЖИТЕ
ВЕСТНИК CIVITAS
Вестник CIVITAS
в Живом Журнале
Вестник CIVITAS
в Facebook
Вестник CIVITAS
в Twitter
Правила публикации
Прежняя версия
сайта
Вестник «МОСТОК»
Инструкция
для граждан
по общению
с сотрудниками
милиции
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс Дзен
Вестник гражданского общества
Душа Четвёртой русской революции
Ко дню рождения Валерии Новодворской и 30-летию «Демсоюза»
Валерия Новодворская в Мосгорсуде на слушаниях по обвинению ее в оскорблении
чести и достоинства Президента СССР, 13.02.1991 г. Фото: Алексей Федосеев
Валерию Ильиничну я почитал, немного с ней спорил, и знал, что называется, «отстранённо», по отзывам её соратников, с которыми дружил куда больше и которые несли ко мне переживания внутрипартийных баталий.
Когда Новодворская звонила мне домой, то просила к телефону «Женечку», а услышав лай тогдашней собаки - ирландского сеттера Далилы, которая оповещая о звонке, ещё продолжала это делать и после того, как снимали трубку, - добавляла: «Счастливые вы - у вас есть время и силы для собаки...».
Раз начал говорить о телефонных разговорах, расскажу ещё об одном. С конца ноября 1991 года в Белом доме на некий круглый стол собирали партии, поддержавшие реформы Ельцина-Гайдара, объявленные в начале ноября... Тогда подписали почти все (КПРФ была закрыта), даже те, кто через несколько месяцев объявит себя «красно-белой» оппозицией. 8 декабря в перерыве, хозяин кабинета - радушнейший Игорь Харичев, потом секретарь Конституционного Совещания, включил приёмник, и мы услышали о роспуске Союза. Мобильников тогда не было, и на обратном пути к метро «1905 года» я из автомата позвонил Валерии Ильиничне, чтобы порадовать - я знал о её мечте о роспуске СССР. Сообщил новость и очень удивился, что нет в её ответе триумфальной радости. Но она советовала подождать, нет ли в этом какой-то интриги, а когда узнала, что армия сохраняется общая - СНГ, то вообще сказала, что на самом деле ничего не поменялось, поскольку раз общая армия, то империя сохраняется. В этой её недоверчивости, противостоящей нашей эйфории тех дней, много её натуры.
Когда спустя десятилетия историки будут писать её политическую биографию в какой-нибудь серии, вроде ЖЗЛ, то им следует отметить, что как политику и трибуну ей очень повезло - сбылось 2/3 её политической программы. Причём, очень хорошо, что не сбылась половина оставшейся трети - там, где речь шла об антикоммунистических репрессиях, поскольку жизнь показала, что неокоммунистов, если вспомнить разговор двух банкиров в «Тени» Шварца, «проще ку, чем у». Но, больше всего Новодворская огорчалась, что не сбылась демократически-правозащитная «шестица» её политической мечты.
Строго говоря, Валерия Ильинична была настоящим политическим гением. Прежде всего, она чётко поняла, что ключ к любому выходу перестройки за пределы внутрикоммунистических идеологических манёвров - это создание реальной многопартийности, причём, начиная с появления единой антикоммунистической демократической силы, на два года предвосхитив идею «Демократической России». Суть замысла была проста, как всё гениальное, - в противовес КПСС создаётся общесоюзная фракционная партия-диссидент. Впоследствии, после победы над коммунистами, ее фракции: либеральная, христианско-демократическая, социал-демократическая, демокоммунистическая, а также национально-республиканские группы - развернутся в полный спектр демократический партий.
Кроме отстаивания многопартийности и рынка, «Демсоюз» последовательно стоял на антиимперских (мирный роспуск СССР), антимилитаристских (отказ от призывной армии) и античекистских позициях (роспуск КГБ и «московский Нюрнберг»), за возвращение к «февральской традиции».
Формально к 1993 году почти вся эта программа, кроме призывной армии*, была выполнена. Даже прошёл суд над КПСС, хотя и пародийный, но отразивший позицию репрессивного и тоталитарного характера власти ВКП(б)-КПСС. Но в 1988 году этот радикализм шокировал.
Валерия Ильинична ненавидела три вещи - деспотизм (и его прямое следствие - цензуру), империю и «совок» - как соединение первых двух. Очень важным для моральной основы «Демсоюза» как своеобразного рыцарского ордена был предложенный ею уставный запрет на эмиграцию, вступающие давали понять, что готовы к гонениям, к тюрьме, к убийствам, но не «дезертируют с поля боя». И, разумеется, полный запрет на насилие как инструмент политики... Этот запрет был как бы отменён только в Августе 1991 года, и я, тогда член отряда небольшой дружественной «Демсоюзу» партии конституционных демократов, провёл ночь с 20 на 21 августа среди ящиков с «коктейлем Молотова» как член объединённого отряда «Демсоюза», кадетов и анархо-синдикалистов**.
Новодворская была потрясающе эрудированна и отважна. Знание истории давало ей возможность понимать логику развития событий. Наверное, она понимала, что ей суждено было торить дорогу другим. Она слишком обгоняла время, поэтому её поддерживали люди героические, но не статусные. Когда же демократическая оппозиция дозревала до понимания необходимости предлагаемых ею мер, реально их проводили уже совсем другие люди - депутаты или свежеиспечённые «чиновники от баррикад» (французское выражение).
Именно Новодворская непрестанно напоминала о двух несмываемых пятнах позора советской истории: 21 августа - годовщина вторжения в Чехословакию 1968 года, и 23 августа - годовщина пакта Сталина и Гитлера 1939 года. Поэтому, начиная с 1988, на Пушкинской площади проводились два пикета - 21 и 23 августа, неизменно жестоко разгоняемые только что созданным ОМОНом. Никакого штрафа тогда не было - 10-15 суток - и весь разговор. Кстати, без суда, по решению начальника райотдела. Сутки давали Новодворской даже за проход по улице с сумкой с агитационной надписью. С 1989 года пикет проходил также 12 марта - в честь Февраля. Иронией истории именно он и стал запалом ко «Второму Февралю» - Антикоммунистической революции 1989-93 годов.
Для Горбачёва Ельцин был такой же жупел, как Навальный для Путина, а пикеты «Демсоюза» вызывали такие же содрогания, как позднее «Стратегия-31» и выходы сторонников Навального сейчас. Тогда проходили выборы на Съезд народных депутатов СССР, от Москвы шёл обожаемый в столице Ельцин. И в распространяемой на пикете на площади Маяковского листовке «Демсоюза» был призыв поддержать Ельцина. Пикет разогнали, а листовку Горбачёв решил использовать для доказательства связи ненавистного соперника с «антисоветчиками»***. Немедленно была создана комиссия ЦК по расследованию антипартийной деятельности Ельцина. В ответ на это в Москве начались многотысячные несанкционированные демонстрации и митинги, комиссия «забылась», а власти выделили для митингов площадку у Лужников.
30 октября 1989 года Новодворская организовала живую цепь вдоль фасада ещё внушающей ужас Лубянки. Произошло символическое преодоление 70-летнего страха.
Если Ельцин был духом Четвёртой русской революции, начало которой я датирую теми самыми первыми огромными московскими митингами марта 1989 года, а Сахаров – ее умом, то Новодворская - душой. При этом Новодворская была настоящим либералом и искренне хотела всем уютной и сытой буржуазной жизни, для чего нужно было декоммунизироваться, стать членом НАТО и честно работать при свободном рынке.
К сожалению, нелиберальные группы от «Демсоюза» отошли, и партия из фракционной стала достаточно унитарной. Многопартийность складывалась в 1990-91 годах вне «Демсоюза». Но «Демсоюз» был настоящим моральным камертоном демократической оппозиции (роль, на которую сегодня заявляет себя «ЯБЛОКО»).
В январе 1991 года, после кровавого штурма Вильнюсской телебашни, на одном из вновь забурливших московских митингов, Новодворская призвала к отставке Горбачёва и назвала его всякими нелестными словами... Горбачёву «хватило ума» применить к ней незадолго до того принятую уголовную статью «об оскорблении президента». Валерию Ильиничну закрыли в следственный изолятор КГБ «Лефортово», где она провела полгода, став героем и мучеником революции.
К сожалению, она поддержала в 1994 году создание партии Гайдара, поскольку полагала, что вот, наконец, в России появится нормальная буржуазная партия. Мои заклинания, что это только разрушит существующий и тогда ещё достаточно широкий демократический фронт, а возникшая партия обречена на электоральный разгром, услышаны не были.
Нас сплотила борьба против первой войны в Чечне. Отвергающая имперство и империализм, Новодворская влюбилась в сопротивляющуюся Чечню, так же как за 120 лет до этого русские интеллигенты и дворяне влюблялись в болгарских и сербских «братушек». На эмблеме «Демсоюза» - полусвёрнутом триколоре, который тогда был символом антисоветского сопротивления, - появился чёрный чеченский волк - символ сопротивления антиимперского.
Валерия Ильинична на дух не переносила никакой левизны, но вступилась за преследуемых из группы ПОРТОС: какой то процент людей всегда привержен утопизму, различным «пифагорейским» идеями создания идеальных коммун, и они имеют право сохранить за собой возможность выстраивать свои микросоциумы.
* Призывная армия, прописка и ужасы тюремной жизни - это константа, пережившая две революционные смены режима.
** Удостоверение об этом, выписанное в те дни, я отдал в Музей современной истории России (бывший - Революции).
*** «Демсоюз» был настолько притчей во языцех, что, когда Горбачёв в феврале 1990 года первый раз вводил в центр Москвы (до Садового кольца, на котором был полумиллионный митинг) войска, было заготовлено сообщение ТАСС, что это сделано для предотвращения беспорядков, начатых «Демсоюзом». Вторично подобную ахинею сочиняли в декабре 2007 года, но уже обвиняя Немцова. Самое смешное, что за спиной этой «всей королевской конницы и королевской рати», напряжённо ждущей похода демонстрантов на Кремль, Новодворская с соратниками спокойно собрались на Пушкинской площади и даже развернули плакаты.
В воспоминаниях А.Н. Яковлева упоминается, что КГБ (Крючков) положило Горбачёву доклад, где говорилось, что кооператоры снабдили «ДемРоссию» (упоминался Михаил Шнейдер) верёвочными лестницами и альпинистским оборудованием для штурма «стен седых Кремля».
чести и достоинства Президента СССР, 13.02.1991 г. Фото: Алексей Федосеев
Валерию Ильиничну я почитал, немного с ней спорил, и знал, что называется, «отстранённо», по отзывам её соратников, с которыми дружил куда больше и которые несли ко мне переживания внутрипартийных баталий.
Когда Новодворская звонила мне домой, то просила к телефону «Женечку», а услышав лай тогдашней собаки - ирландского сеттера Далилы, которая оповещая о звонке, ещё продолжала это делать и после того, как снимали трубку, - добавляла: «Счастливые вы - у вас есть время и силы для собаки...».
Раз начал говорить о телефонных разговорах, расскажу ещё об одном. С конца ноября 1991 года в Белом доме на некий круглый стол собирали партии, поддержавшие реформы Ельцина-Гайдара, объявленные в начале ноября... Тогда подписали почти все (КПРФ была закрыта), даже те, кто через несколько месяцев объявит себя «красно-белой» оппозицией. 8 декабря в перерыве, хозяин кабинета - радушнейший Игорь Харичев, потом секретарь Конституционного Совещания, включил приёмник, и мы услышали о роспуске Союза. Мобильников тогда не было, и на обратном пути к метро «1905 года» я из автомата позвонил Валерии Ильиничне, чтобы порадовать - я знал о её мечте о роспуске СССР. Сообщил новость и очень удивился, что нет в её ответе триумфальной радости. Но она советовала подождать, нет ли в этом какой-то интриги, а когда узнала, что армия сохраняется общая - СНГ, то вообще сказала, что на самом деле ничего не поменялось, поскольку раз общая армия, то империя сохраняется. В этой её недоверчивости, противостоящей нашей эйфории тех дней, много её натуры.
Когда спустя десятилетия историки будут писать её политическую биографию в какой-нибудь серии, вроде ЖЗЛ, то им следует отметить, что как политику и трибуну ей очень повезло - сбылось 2/3 её политической программы. Причём, очень хорошо, что не сбылась половина оставшейся трети - там, где речь шла об антикоммунистических репрессиях, поскольку жизнь показала, что неокоммунистов, если вспомнить разговор двух банкиров в «Тени» Шварца, «проще ку, чем у». Но, больше всего Новодворская огорчалась, что не сбылась демократически-правозащитная «шестица» её политической мечты.
Строго говоря, Валерия Ильинична была настоящим политическим гением. Прежде всего, она чётко поняла, что ключ к любому выходу перестройки за пределы внутрикоммунистических идеологических манёвров - это создание реальной многопартийности, причём, начиная с появления единой антикоммунистической демократической силы, на два года предвосхитив идею «Демократической России». Суть замысла была проста, как всё гениальное, - в противовес КПСС создаётся общесоюзная фракционная партия-диссидент. Впоследствии, после победы над коммунистами, ее фракции: либеральная, христианско-демократическая, социал-демократическая, демокоммунистическая, а также национально-республиканские группы - развернутся в полный спектр демократический партий.
Кроме отстаивания многопартийности и рынка, «Демсоюз» последовательно стоял на антиимперских (мирный роспуск СССР), антимилитаристских (отказ от призывной армии) и античекистских позициях (роспуск КГБ и «московский Нюрнберг»), за возвращение к «февральской традиции».
Формально к 1993 году почти вся эта программа, кроме призывной армии*, была выполнена. Даже прошёл суд над КПСС, хотя и пародийный, но отразивший позицию репрессивного и тоталитарного характера власти ВКП(б)-КПСС. Но в 1988 году этот радикализм шокировал.
Валерия Ильинична ненавидела три вещи - деспотизм (и его прямое следствие - цензуру), империю и «совок» - как соединение первых двух. Очень важным для моральной основы «Демсоюза» как своеобразного рыцарского ордена был предложенный ею уставный запрет на эмиграцию, вступающие давали понять, что готовы к гонениям, к тюрьме, к убийствам, но не «дезертируют с поля боя». И, разумеется, полный запрет на насилие как инструмент политики... Этот запрет был как бы отменён только в Августе 1991 года, и я, тогда член отряда небольшой дружественной «Демсоюзу» партии конституционных демократов, провёл ночь с 20 на 21 августа среди ящиков с «коктейлем Молотова» как член объединённого отряда «Демсоюза», кадетов и анархо-синдикалистов**.
Новодворская была потрясающе эрудированна и отважна. Знание истории давало ей возможность понимать логику развития событий. Наверное, она понимала, что ей суждено было торить дорогу другим. Она слишком обгоняла время, поэтому её поддерживали люди героические, но не статусные. Когда же демократическая оппозиция дозревала до понимания необходимости предлагаемых ею мер, реально их проводили уже совсем другие люди - депутаты или свежеиспечённые «чиновники от баррикад» (французское выражение).
Именно Новодворская непрестанно напоминала о двух несмываемых пятнах позора советской истории: 21 августа - годовщина вторжения в Чехословакию 1968 года, и 23 августа - годовщина пакта Сталина и Гитлера 1939 года. Поэтому, начиная с 1988, на Пушкинской площади проводились два пикета - 21 и 23 августа, неизменно жестоко разгоняемые только что созданным ОМОНом. Никакого штрафа тогда не было - 10-15 суток - и весь разговор. Кстати, без суда, по решению начальника райотдела. Сутки давали Новодворской даже за проход по улице с сумкой с агитационной надписью. С 1989 года пикет проходил также 12 марта - в честь Февраля. Иронией истории именно он и стал запалом ко «Второму Февралю» - Антикоммунистической революции 1989-93 годов.
Для Горбачёва Ельцин был такой же жупел, как Навальный для Путина, а пикеты «Демсоюза» вызывали такие же содрогания, как позднее «Стратегия-31» и выходы сторонников Навального сейчас. Тогда проходили выборы на Съезд народных депутатов СССР, от Москвы шёл обожаемый в столице Ельцин. И в распространяемой на пикете на площади Маяковского листовке «Демсоюза» был призыв поддержать Ельцина. Пикет разогнали, а листовку Горбачёв решил использовать для доказательства связи ненавистного соперника с «антисоветчиками»***. Немедленно была создана комиссия ЦК по расследованию антипартийной деятельности Ельцина. В ответ на это в Москве начались многотысячные несанкционированные демонстрации и митинги, комиссия «забылась», а власти выделили для митингов площадку у Лужников.
30 октября 1989 года Новодворская организовала живую цепь вдоль фасада ещё внушающей ужас Лубянки. Произошло символическое преодоление 70-летнего страха.
Если Ельцин был духом Четвёртой русской революции, начало которой я датирую теми самыми первыми огромными московскими митингами марта 1989 года, а Сахаров – ее умом, то Новодворская - душой. При этом Новодворская была настоящим либералом и искренне хотела всем уютной и сытой буржуазной жизни, для чего нужно было декоммунизироваться, стать членом НАТО и честно работать при свободном рынке.
К сожалению, нелиберальные группы от «Демсоюза» отошли, и партия из фракционной стала достаточно унитарной. Многопартийность складывалась в 1990-91 годах вне «Демсоюза». Но «Демсоюз» был настоящим моральным камертоном демократической оппозиции (роль, на которую сегодня заявляет себя «ЯБЛОКО»).
В январе 1991 года, после кровавого штурма Вильнюсской телебашни, на одном из вновь забурливших московских митингов, Новодворская призвала к отставке Горбачёва и назвала его всякими нелестными словами... Горбачёву «хватило ума» применить к ней незадолго до того принятую уголовную статью «об оскорблении президента». Валерию Ильиничну закрыли в следственный изолятор КГБ «Лефортово», где она провела полгода, став героем и мучеником революции.
К сожалению, она поддержала в 1994 году создание партии Гайдара, поскольку полагала, что вот, наконец, в России появится нормальная буржуазная партия. Мои заклинания, что это только разрушит существующий и тогда ещё достаточно широкий демократический фронт, а возникшая партия обречена на электоральный разгром, услышаны не были.
Нас сплотила борьба против первой войны в Чечне. Отвергающая имперство и империализм, Новодворская влюбилась в сопротивляющуюся Чечню, так же как за 120 лет до этого русские интеллигенты и дворяне влюблялись в болгарских и сербских «братушек». На эмблеме «Демсоюза» - полусвёрнутом триколоре, который тогда был символом антисоветского сопротивления, - появился чёрный чеченский волк - символ сопротивления антиимперского.
Валерия Ильинична на дух не переносила никакой левизны, но вступилась за преследуемых из группы ПОРТОС: какой то процент людей всегда привержен утопизму, различным «пифагорейским» идеями создания идеальных коммун, и они имеют право сохранить за собой возможность выстраивать свои микросоциумы.
* Призывная армия, прописка и ужасы тюремной жизни - это константа, пережившая две революционные смены режима.
** Удостоверение об этом, выписанное в те дни, я отдал в Музей современной истории России (бывший - Революции).
*** «Демсоюз» был настолько притчей во языцех, что, когда Горбачёв в феврале 1990 года первый раз вводил в центр Москвы (до Садового кольца, на котором был полумиллионный митинг) войска, было заготовлено сообщение ТАСС, что это сделано для предотвращения беспорядков, начатых «Демсоюзом». Вторично подобную ахинею сочиняли в декабре 2007 года, но уже обвиняя Немцова. Самое смешное, что за спиной этой «всей королевской конницы и королевской рати», напряжённо ждущей похода демонстрантов на Кремль, Новодворская с соратниками спокойно собрались на Пушкинской площади и даже развернули плакаты.
В воспоминаниях А.Н. Яковлева упоминается, что КГБ (Крючков) положило Горбачёву доклад, где говорилось, что кооператоры снабдили «ДемРоссию» (упоминался Михаил Шнейдер) верёвочными лестницами и альпинистским оборудованием для штурма «стен седых Кремля».
ЕВГЕНИЙ ИХЛОВ
10.05.2018
На эту тему
На главную
!NOTA BENE!
19.05.2018
Против омского журналиста завели уголовное дело за публикацию «последнего слова» Стомахина
Против омского журналиста завели уголовное дело за публикацию «последнего слова» Стомахина
15.03.2017
Севастиди и другие. Не менее 10 человек осуждены в Краснодарском крае за госизмену и шпионаж
Севастиди и другие. Не менее 10 человек осуждены в Краснодарском крае за госизмену и шпионаж