Вестник гражданского общества

Александр Дугин

          «Весна - время ожидания тепла света, в общем радости. Звенят ручьи. Но их не слышно за стенами храма. Там Великий пост и все всерьез. Все предельно серьезно. И эта серьезность никак не связана с едой. Пост - не в меню, а в голове. Ведь из головы, а не из тела происходят зло и грех», - так начинает свою небольшую реплику о периоде соблюдаемого верующими поста в мартовском выпуске журнала «Хлеб Соль» один из наиболее ярких популяризаторов церковной культуры Андрей Кураев. Заметка красноречива и вполне соответствует здравым представлениям о религиозной традиции, которой следовало бы придерживаться православным. Здесь и пара подобающих случаю нравоучительных быличек из жизни византийских императоров и Руси 16 века, и сентенция Иоанна Златоуста, и зарисовки из опыта питания автора в студенческой столовой МГУ. То есть, в общем, все выглядит вполне по-людски, когда читателю помогают оживить в памяти его детские, по сути, самые чистые и непосредственные представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
          Однако словеса другого «глашатая духа» показательно иллюстрируют, насколько разительно отличаются порой друг от друга несогласованные «исповедания православного образа жизни» разными сторонниками клерикализации. Видно это уже из заголовка реплики, о которой пойдет речь: «Как правильно поститься?». Будь то обращение настоятеля монастыря к братии или отца-пустынника к своим адептам, все выглядело бы логично и вопросов в отношении замечательного в некотором смысле поучения не возникло. Но когда «инструкция»* исходит от человека публичного и активно участвующего в общественной жизни в статусе «государственного пророка», коего следует почитать, то ситуация представляется иначе. Философа Александра Дугина люди воспринимают, конечно же, по-разному: кто-то жадно ловит каждое его слово, кто-то заведомо «крестит» блаженным, кто-то считает околонаучным провокатором. Тем не менее, достаточно широкий круг наших соотечественников склонен внимательно прислушиваться к тому, что вещает время от времени этот россиянин, странная притягательность которого для умствующих образованцев, заключена, по слухам, в волшебной силе его бороды.
          В отличие от Кураева - дипломированного философа со степенью, но редко обращающегося к принципам марксистско-ленинской доктрины, Дугин, похоже, прочно, двумя ногами, стоит на «камне товарно-денежной теории духа». Поэтому, начиная объяснять населению России, как «правильно поститься», он сразу берет быка за рога, формулируя в высшей мере бесхитростные православные отношения человека с Богом – торгово-партнерские. Апеллируя к святым отцам, он заявляет, что те «трактуют Великий пост, как ту десятину, которую мы платим Богу – это наш налог Богу». То есть, имеющий жизненный опыт соотечественник должен сразу уловить, что: во-первых, от налога можно и увильнуть, ничего формально не нарушая, во-вторых, его можно уплатить, «чтобы Бог не волновался», и спать спокойно. Либо, как видно это из слов Дугина, заняться другим делом: ведь, «в другое время мы ни в чем себе не отказываем, живем, гуляем… можно послушать музыку, можно ходить посвистывать, например, по лесу, то есть можно поглаживать детей и, в общем, наслаждаться». Все это, разумеется, при условии «если мы благочестивые христиане» и «безобразия не творим», как оговаривается философ.
          При росте популярности у нас прагматического подхода к жизни такое начало можно было бы принять даже за стремление удовлетворить спрос на вседозволенность. Ведь ежели, допустим, гражданин - не христианин, то он мог бы проводить основную часть своего времени совсем иначе. Но не тут-то было! Дугин вам не «либераст» и даже не «поганый демократ», чтобы кокетничать с многонациональным и поликонфессиональным отечественным многолюдьем. «В Византии, - приводит он суровый пример развалившейся империи, - в шумной, яркой, в жизнерадостной греческой стране, в эпоху Великого поста закрывались увеселительные заведения, люди снимали с себя праздничные красивые одежды, одевали скромную, темную, неброскую одежду. И, в принципе, это время всеобщего монашества: люди отказывались от пищи, от молочной, мясной, рыбной. …Конечно, необходимо воздерживаться от связей плотских, от посягательств, даже законных - на собственных супругов, до конца поста, и вот здесь никаких, обычно, послаблений никто не делает. …Вот это надо знать».
          Кроме того, в Великий пост по Дугину «нельзя слушать музыку, нельзя хохотать, нельзя развлекаться и, вообще, нельзя проводить время бессмысленно. Единственное, что можно – грустить. Даже если нечем таким хорошим заняться, например: убрать дом, сходить в церковь, почитать душеспасительную книгу или заняться воспитанием детей, или хотя бы домашних животных. То есть, если нельзя принести какую-то конкретную пользу окружающему миру, то можно погрустить».
          Оснований подозревать телеканал Russia.ru на переход к вещанию исключительно на православную аудиторию монастырей и приходов вроде бы нет. Да и от философа-византиста трудно ожидать, что он стал бы разменивать свой талант на изложение сути общеизвестных религиозных традиций внутри той конфессии, где они худо-бедно и без того существуют. Поэтому вылезает наружу плавный переход Дугина к другому аспекту православного поста – его желательной общеобязательности для всех россиян. Вот тут-то вспоминаются поневоле слова Кураева о том, что пост у верующего православного должен быть «не в меню, а в голове», потому что «из головы, а не из тела происходят зло и грех».
          Переход Дугина к этим категориям, повторимся, происходит плавно и незаметно. Причем, в первую очередь, похоже, для самого философа, продолжающего свое напутствие российской интернет-аудитории сначала советами, вроде «если что-то вокруг нас происходит не постное, не православное, не грустное, не печальное, не осознающее, что в этот период, на 40 дней в православной стране, существует закрытие вот таких источников радости, удовольствия, наслаждения. Если мы видим, что кто-то пытается наслаждаться в Великий пост, мы должны мягко, гуманно его остановить». И только затем переходящего, собственно, к делу, которое у Дугина одно – способствовать формированию «православного русского», клонами которого клерикалы, нацисты, державники и прочие намерены заселить в будущем всю нашу многострадальную страну. Судя по развитию идеи, пост в контексте будущих свершений представляет собой в глазах Дугина нечто среднее между культовой инициацией и проверкой на вшивость. «Русским, - говорит он, - является только тот, кто этот пост соблюдает, потому что русский – это православный человек, это человек в своей культурной матрице, созданный Русской православной церковью, и я считаю, что, в принципе, его вообще можно сделать даже общеобязательным. Все постятся. В магазинах – ну, может быть, сказать для мусульман, для иудеев, для атеистов, продавать фарш».
          Но приступ трогательной снисходительности к «неполноценным» соотечественникам, вероятно, случаен и проходит у оратора довольно быстро. Поэтому, в процессе краткого реверанса в адрес мусульман за нетерпимое отношение к порнографии, он со словами «а вот у нас, когда пост, тогда мясо нас оскорбляет, как порнография» жестко возвращается к теме. Причем, настолько непосредственно, что рука как-то не поднимается купировать что-либо из произнесенного членом Совета Всемирного Русского Народного Собора, речам которого внимают президенты и патриархи. Так что, дословно:
          «Надо продвигать эту тему и мясное сдвинуть (изъять из продажи – МС) на время поста. Или, наоборот, чтобы не раздражать, как в мусульманской традиции, например, запрещена порнография, потому что у них это не принято. Где-то там они, наверное, могут юркнуть за угол, мусульмане, и что-то найти. А вот у нас, когда пост, тогда мясо нас оскорбляет, как порнография. Поэтому мы его тихонечко задрапировали, написали: «иудеям, мусульманам и атеистам можно посмотреть, что на прилавочке вот здесь лежит» под какой-нибудь темной скатеркой, такой аккуратной. А остальным предлагать постные замечательные капустные, огуречные, каши и многообразие русской постной пищи. Кстати, иногда постная диета бывает настолько замечательна, что люди только и ждут, когда наступит Велики пост, чтобы поесть постной, но хорошей пищи. Поэтому надо вовремя начать. Любой русский православный человек должен когда-то начать соблюдать Великий пост. Лучше он начнет в этот пост, еще есть время. Вот первая неделя Великого поста - с сегодняшнего дня все начинаем поститься. Тот, кто не постится, за того мы не ручаемся».
          После таких «перлов», производимых в России и разлетающихся затем благодаря каналам интернет-телевидения Russia.ru по всему свету, вряд ли требуется объяснять причину, по которой была написана эта заметка. Но чувство стыда за такой «патриотизм» у самих россиян постепенно проходит. Оно все заметнее превращается в печальную неловкость от созерцания нелепой боковой ветви эволюции человеческого сознания, откровенно ведущей в тупик. Извращенные донельзя представления о любви к отчизне, о духовности, о культуре, о чести и совести, наконец, походят на инфекцию, по признакам которой некоторые наши соотечественники остаются в карантинной зоне вчерашнего дня. Попытки прорваться с нею дальше во времени заведомо обречены на неудачу: крепнет иммунитет.
          Но самим глашатаям, зачастую добросовестно верящим в нежизнеспособные, как известно из истории, химеры исключительности - расы, нации или веры - того не дано понять.

________________________________________
* Материал этот выложен в видео и текстовом формате на сайте канала Russia.ru.
Russia.ru - первый российский телеканал, созданный для пользователей интернета. Открывшись в октябре 2007 года как арт-проект, он стал лидером российского интернет-телевидения и твердо занял первое место среди сетевых телепроектов. Ежемесячный охват аудитории Russia.ru - более 2 400 000 зрителей (исследования Gallup). Подавляющее их большинство – люди с быстрым подключением к сети и мощными компьютерами.