Вестник гражданского общества

Соединенные Штаты Америки

Впечатления переселенца

На улице в Монпелье, столице штата Вермонт      

          Живя и работая в Германии (на «Радио Свобода»), я бывал в Америке неоднократно – по службе и отпуск часто проводил, а вот сейчас всерьез поселился. В знаменитом Вермонте (прибежище моего старого «друга» Солженицына), в столице штата – городе Монпелье. И оттого, видимо, что поселился, впечатления сделались много ярче, чем прежде.
          Самое первое - уже от полета. Второй раз подряд мюнхенское бюро путешествий (в последний раз – два года назад) подобрало нам с женой самый дешевый и скорый перелет в компании «United Airlines». Это большущая авиакомпания со своими огромными терминалами в крупнейших городах Америки, и – в этом весь фокус! – принадлежит она трудовому коллективу компании. Да, господа «либералы» крутого русского капитализма, принадлежит пилотам, стюардессам и стюардам, диспетчерам. Даже меня, почти всю жизнь занимающегося разработкой и популяризацией теории посткапиталистического общества, поражает, как такое огромное, сложное и ответственное предприятие, гигантская авиакомпания создана без всемогущих, надутых дельцов и их яйцеголовых топ-менеджеров. Но вот – создана, и развивается успешно! Когда мы при пересадке на местные линии компании ехали из одного ее терминала в другой, ехали на поезде (без водителя), за окнами мелькали бесчисленные хвосты припаркованных самолетов с сине-голубыми буквами «U». Весь мир уже опутали «Соединенные аэролинии».
          В этот полет приятно удивило еще и другое: в бригаде обслуживания пассажиров было много пожилых стюардов и стюардесс, т.е. без обтянутых до треска «форм» и густого макияжа. И это в кризисное время! Нас это впечатлило по той причине, что в частном сервисе везде сейчас изгоняются пожилые сотрудники. Особенно женщины после 40 лет. Как правило, с помощью «мобинга» (немецкий термин), когда и начальство, и их холуи среди рядовых служащих начинают всячески издеваться над пожилыми сотрудниками, вынуждая их увольняться по собственному желанию. И потому такое теплое чувство поднималось в душе, когда мы глядели в самолете «Юнайтед» на немолодых служащих. Потом я подумал: дело ведь тут не только в уважении к ветеранам, но и в том, что эти немолодые сотрудники были совладельцами компании. Все «очень просто».
          В аэропорту Вашингтона при посадке на самолет «Юнайтед аэрлаинс», который должен был доставить нас в Бёрлингтон, самый крупный город Вермонта, билеты проверял живописный индус в униформе компании и в тюрбане. Смуглый брюнет с иссиня-черными волосами, завязанными на затылке узлом. Где еще такое увидишь?

          Позже, при внедрении в американскую жизнь, нахлынули ново-старые впечатления. Одно из самых главных – удивительная благожелательность людей, стремление помочь тебе и друг другу. Я и в шумном, многолюдном Нью-Йорке видел нечто подобное, но люди в Вермонте – это вообще другая планета! Ты стоишь на краю тротуара, рассматриваешь что-то вдали и вдруг замечаешь, что все машины остановились и терпеливо ждут, когда ты соблаговолишь перейти улицу. И это в любом месте улицы, не только на зебрах.
          На улицах стоит взглянуть на встречных прохожих, и они улыбаются тебе, счастливые, что ты им встретился. Поначалу я не понимал: может, эти люди меня каким-то боком знают, а я их не узнал?!
          В большом учреждении спрашиваю служащую, как мне пройти в нужный офис. Она начинает объяснять, но видит, что я ее плохо понимаю, машет мне рукой и ведет меня за собой по лабиринту коридоров.
          Мы с женой нанимаем такси. Объясняем таксисту, молодому афро-американцу, куда нам надо ехать. Он подвозит нас к нужному нам зданию, получает от нас свои деньги, выходит из машины и идет куда-то впереди нас. Останавливается у какой-то двери, показывает, что нам надо сюда зайти, улыбается: «Гуд лак!» - и уходит!
          Неоднократно местные жители уступали нам очередь в магазине или кафе, наверное, из-за того, что видели - мы приезжие и не в ладах с английским.
          У моего сына, живущего в Америке (и в совершенстве владеющего английским), сломался на шоссе велосипед. Он стал голосовать. Немедленно остановилась машина, ее владелец попытался помочь – наладить велосипед. Не получилось. Тогда он предложил сыну запихнуть велосипед в его машину и поехать к нему домой, где у него в гараже есть все необходимые инструменты. Сын согласился. Приехали, починили велосипед. Сын хотел уже ехать, но хозяин дома, посмотрев на часы, предлагает ему пообедать у него вместе с его семьей. Сын принимает предложение. После обеда сын опять собирается залезть на свой велик, но хозяин вдруг говорит, что время уже позднее, и давайте подброшу вас хотя бы к тому месту, где у вас случилась поломка!
          На автовокзале кассирша, выдав нам билеты, долго и тщательно объясняет, как нам попасть на нужный автобус. Вслед за нами билет покупает старушка. И мы видим, как эта кассирша, немолодая женщина, продав ей билет, выходит из своей комнаты, берет ее чемодан и несет к автобусу.
          Подхожу в учреждении к чиновнику за нужной мне справкой. Но он, прежде всего, улыбается мне, протягивает через окошко руку и называет себя по имени – знакомится. И о подобном можно рассказывать до бесконечности.
          А сколько среди публики - на улицах, в кафе, в магазинах - возникает ярких, характерных лиц. Особенно среди мужчин, молодежи. Иногда чудаковатых, экзотичных, чаще по-американски мужественных, открытых, простых, и с богатой мимикой. Чувствуешь – личности. Смотришь и понимаешь, откуда у американцев так много ярких артистов. Они вокруг тебя.
          Но мир (американский), конечно, не без злых людей. В обыденной жизни среди рядовых граждан их встретить нелегко, особенно опять же в Вермонте. Однако по 20-летнему опыту работы на «Радио Свобода», где начальниками были высокопоставленные американцы, вплоть до бывших сенаторов, я понял, что «злых» легче найти в элитарных кругах, и чем выше – тем легче на них напороться.
          Подчеркиваю, что сравниваю Америку только с западной Европой. С Россией сравнивать бессмысленно: атмосфера недоброжелательства и агрессивности после введения капиталистических порядков захлестнула страну. Притом, что и раньше она, эта атмосфера, была той же, но в более скрытой форме. «И чувство локтя оказалось искусством ловко спрятанного когтя», как писал Семен Кирсанов во время хрущевской «оттепели» («Семь дней недели»). А в капиталистическое время сам Путин однажды в публичном выступлении признал, что только в бизнес сообществе убивают по 30 тысяч человек в год. В последний приезд в Россию, в Москву, спускаюсь я на эскалаторе в метро и слышу - радио объявляет: «Граждане, если вы заметите в метро подозрительного человека, немедленно сообщите о нем дежурному милиционеру или работнику метрополитена». С чем после этого можно сравнивать Россию?

          Но вернемся в Америку. В Америке, по сравнению с Европой, особенно зримо проявляются «злокачественные» свойства капитализма.
          Еще в мой первый приезд в Штаты в 1973 году (в статусе политэмигранта) я обратил внимание на то, как много там очень толстых людей. Но теперь их стало уже катастрофически много. И молодых, и старых, и мужчин, и более всего женщин, особенно пожилых. Идут, переваливаются, а иные уже и идти не могут – ездят в электроколясках. Форменная эпидемия ожирения. И в общепите продолжают превалировать мучные и жирные изделия. Напряженный темп капиталистической жизни породил потребность и традицию «быстрого питания» - всякие МакДональдсы и Бургер Кинги. Теперь частный сектор не хочет, очевидно, отказываться от сокращения этого прибыльного бизнеса. И самая богатая страна в мире с самой продвинутой медициной ничего не может с этим поделать. В госпитале захожу в буфет и вижу там огромные сэндвичи: чуть-чуть начинки (ветчина, сыр) в огромных кусках белого хлеба. Да какого ватного, словно искусственного. Мало того, в коробки вместе с сэндвичами вложены еще пакет чипсов и жирная сладкая лепешка.
          Поражает изобилие ветхих, явно старых домов (в один-два этажа), с примитивной архитектурой. Почти все дома со стенами из панелей прессованной стружки, обитых досками, и с обязательной террасой с жидкими белыми колоннами – а ля дом плантатора 19-го века! Глядя на такие дома, вспоминаешь кадры американских кинобоевиков: огромный грузовик, уходя от преследования, сворачивает с дороги, врезается в дом и пробивает его насквозь. Дом рушится словно карточный.
          Спрашиваешь специалиста-строителя, почему в Америке большинство домов построены из панелей прессованной древесины? – Все остальные материалы, отвечают, дорого стоят! Что же это – США, значит, беднее Европы? Слава богу, в Вермонте еще нет трущоб, без которых не обходится почти ни один крупный город в Штатах. Страшнее трущоб могут быть только разве что бидонвили в какой-нибудь «развивающейся» стране.
          Многие бедные люди строят дома в лесу, вдали от города, живут анахоретами, лишь бы дом был подешевле. Едешь по «проселочному» шоссе и видишь, как то и дело от него уходят в лес подъездные дороги к прячущемуся там дому.
          И нигде в Европе я не видел на улицах городов деревянных столбов с подвешенными к ним кабелями различной толщины. Столбы почти все старые, поддерживаемые растяжками. Мы поселились в Монпелье, столице штата, и там тоже все улицы в допотопных деревянных столбах.
          Асфальт на улицах в рытвинах и трещинах. Только в это лето по антикризисному плану Обамы начали заново покрывать асфальтом дороги с напряженным движением. Дороги с относительно редким движением остаются без ремонта. Покрытие «хайвеев», конечно, превосходное. Но это большой бизнес.
          Удивляет в Америке устарелость многих видов бытовой техники. Так, выключатели большинства настольных ламп и торшеров представляют из себя этакие маленькие, металлические вертушки, применявшиеся даже в России лишь до Второй мировой. Множество приспособлений сделаны кустарным или полукустарным образом. Иногда они остроумно сконструированы, но все равно хлипки и ненадежны или неудобны в пользовании. Дешевые товары выпускаются предельно некачественными. Во всем этом мне видится незаинтересованность «его величества Капитала» в малодоходном бизнесе.
          Жесткость капитализма в США проявляется во многих ипостасях. В США самый короткий отпуск у большинства категорий наемных работников: две недели! В Германии, для сравнения, 5 недель, не считая обильного числа праздничных дней. Очень часто рабочий день не нормирован и переработка не компенсируется. В Европе уволить работника очень непросто: надо за большое время предупреждать его, выделять солидное, законом определяемое и от стажа зависящее пособие. А в Америке вы пришли на свое рабочее место и видите конверт с сообщением от администрации, что она в ваших услугах больше не нуждается. И все – вы свободны.
          В Европе до 80% наемных работников состоят в профсоюзах, в США – менее 18%! Предприниматели в Америке до сих пор воюют с профсоюзами, стараются не допускать их создания на своих предприятиях или учреждениях.
          Образование в США очень дорогое по сравнению с Европой. В Германии, к примеру, оно до сих пор остается бесплатным. Правда, сейчас, после крушения «лагеря социализма» и начавшейся в результате «глобализации», разница в социальных условиях между США и Европой значительно сократилась и продолжает сокращаться. Когда я в 1974 году переехал в Европу, в Западную Германию, из США, я ощутил себя так, словно второй раз эмигрировал на Запад. Сейчас такой разницы уже не существует, но различие все же остается заметным.
          Я объяснял многое тем, что в Америке капитал вкладывается преимущественно в отрасли, приносящие крупную прибыль. Но сейчас обнаружил, что и такие доходные, казалось бы, отрасли, как автомобилестроение, сильно отстают от европейского и особенно японского уровня. Сейчас в Вермонте большинство автомобилей у населения японского производства. Главное, чем выигрывают японские авто – это надежность и долговечность всех узлов и механизмов. От американских специалистов-автостроителей я знаю, что на заводах в США до недавнего времени специально закладывалась недолговечность многих узлов: чтобы люди чаще покупали новые машины.
          А вот совокупный результат: в конце 2005 года Министерство сельского хозяйства США сообщило, что 38 млн. 200 тыс. американцев страдает от недостатка еды. Это число включает 11,3% взрослого населения США и 19% всех американских детей.
          Одна из главных причин такого положения - регулярное уменьшение реальных заработков наемных работников. По данным Бюро переписи населения США(US Census Bureau), за период с 1999 года по 2004 год средний реальный доход на семью снижался ежегодно на 3,8%. За этот же период стоимость жилья, медицинского обслуживания и ухода за детьми выросла на 46%. И это при том, что в означенный период производительность труда в США росла на 3% ежегодно. Отсюда и кризис выполз!
          В апреле 2006 года газета «Нью-Йорк-Таймс» опубликовала сенсационную для США новость: впервые за всю историю страны человек, занятый полный рабочий день, но получающий минимальную зарплату, оказался не в состоянии оплатить аренду однокомнатной квартиры в любой точке США. В 2008 году подобный работник зарабатывал $10,5 тыс. в год. Для сравнения топ-менеджер корпорации Halliburton зарабатывает $8,3 тыс. в час, его коллега из Exxon-Mobil – около $13,7 тыс. в час. (Washington ProFile, 20.04.06).
          Очень плохо дело обстоит в Штатах со здравоохранением и, в частности, со страховкой медицинских услуг. Лечение стоит очень дорого для рядовых людей. Редактор американского журнала, с которым я недавно познакомился, сказал мне, что самое важное из планов Барака Обамы – это реформа здравоохранения. Если она не удастся, стране угрожает гибель! Вот даже так считают американцы.
          И для меня необъяснимо противоречие между жесткостью капитализма в США и обилием в стране доброжелательных людей.
          Необъяснимым мне представляется в Штатах и еще одно явление: американские кладбища. В первый приезд в Штаты в 1973 году ехали мы из аэропорта до города Нью-Йорка на автобусе и вдруг увидели огромное до горизонта поле, утыканное вразнобой какими-то серыми каменными плитами. Жухлая трава и покосившиеся плиты. Что это такое? – спрашивали эмигранты друг у друга. Это было кладбище. Ошарашенные, люди смотрели друг на друга в недоумении. Сейчас в Вермонте я вновь увидел подобные кладбища.
          В Европе кладбища впечатляют своей красотой, благоустроенностью, местом расположения, разнообразием и красотой памятников. И культура оформления и размещения кладбищ в Европе совершенствуется, развивается. Новые, к примеру, кладбища в Германии – это подлинные произведения искусства, храмы светлой печали и уважения к ушедшим в мир иной. На европейских кладбищах всегда работают люди, чистят и украшают могилы своих близких. Американские кладбища, чаще всего, безлюдны. Изредка торчит рядом с надгробным камнем хилый цветочек или того хлеще: висит на воткнутой в землю палочке линялая тряпочка – американский флажок. Что это - культ забвения усопших? Но в домах обычно нормально висят на стенах или стоят на столиках фотографии близких, в том числе и покойных.
          Америка, действительно, страна удивительных контрастов и противоречий. Страна самой передовой, мощной техники и организации труда. Но вот уже скоро месяц как мы въехали в купленный нами дом, и все еще не можем его элементарно обустроить. Не можем добиться подключения интернета, телефона, телевизора. Компании, с которыми мы связываемся, не выполняют обещаний и сроков, тянут волынку. Процветает явное разгильдяйство. Вот, приходит к нам, наконец, мастер подключать интернет. Монтирует нам модем. Через два дня мы получаем еще один такой же модем по почте… (И надо идти на почту – возвращать этот модем.) А еще через день интернет вновь отключается.
          Пенсионная фирма переводит на мой счет в банке пенсию. Прекрасно, но через несколько дней я получаю по почте чек с пенсией за то же время и на ту же сумму. Правая рука не знает, что делает левая.
         Как это совместить с тем, например, что в Штатах быстрее, чем где-либо в мире, строят небоскребы, с исключительной точностью по времени подвозя к стройке готовые для монтажа блоки и конструкции, и именно такие, какие в этот момент нужны, за неделю другую собирается каркас.

          Но вновь о позитивных впечатлениях. 4 июля в США отмечается один из самых важных национальных праздников – День независимости. И по этому случаю в Монпелье проходили военный парад и «демонстрация трудящихся».
          Какой же это был душевный праздник! В жизни таких праздников не видал. Шел с десяток пожилых ветеранов в военной форме. Потом шли и ехали группы ряженых работников разных учреждений, некоторые ехали на го-картах, другие не грузовиках, третьи шли пешком, иные на цирковых велосипедах. Кто во что горазд. Шли или ехали и маленькие оркестры и «банды». Население города стояло и сидело на складных стульчиках по всей Мэйн-стрит, приветствовало своих знакомых, шествовавших в праздничной колонне. Вдруг раздался залп явно театральных ружей. Показалась группка пожилых ветеранов в темно-синих мундирах американской армии времен войны за независимость. Время от времени они останавливались и палили из своих длинных, как палки, ружей. Появился грузовик, в кузове которого сидели пожилые люди в какой-то знакомой нам одежде и наигрывали какие-то уж очень знакомые песенки. И мы вдруг заметили на борту грузовика растяжку: «Баварское землячество Вермонта»! Откуда они тут взялись наши бывшие земляки? Такой вот был замечательный праздник. Полная самодеятельность. Вечером давался фейерверк.
          А еще поразил меня цирк. Дочка с внуком пошла в цирк и нас пригласила. Цирк выступал под шатром на поляне среди леса, под городом. Выступала только молодежь, юноши и девушки школьного и студенческого вида. Выступали ярко, весело, темпераментно, виртуозно. Обычных сольных цирковых номеров почти не было. Все почти выступления были групповыми. Врывалась на арену ватага юношей и девушек, с огромной скоростью крутили они всевозможные сальто, молниеносно сооружали высоченные пирамиды, жонглировали или взвивались на качелях под потолок и стремительно исчезали в противоположных воротах, а навстречу им врывалась другая группа. Видно было, что выступления доставляют им радость, и казались эти выступления импровизацией, в том числе и комичные моменты. Но все у них было, разумеется, тщательно продумано и отрепетировано. Особенно захватывающими были акробатические танцы над землей - на руках. Казалось, что акробаты были лишены земного притяжения. Цирк этот представился мне демонстрацией мощи и темперамента американцев. И каково же было наше удивление, когда мы узнали, что вся труппа была создана в маленьком городке, расположенном милях в 20 от Монпелье. (Сам-то Монпелье имеет всего тысяч 6 населения.)
          Замечательная достопримечательность этого города - кооперативный супермаркет «СООР». В нем торгуют только биологически чистыми продуктами – «Organic». И организован он замечательно. В нем покупателям предоставлена свобода самодеятельности. Все жидкие и сыпучие продукты можно приобретать не только в заводской таре, но и самостоятельно наполнять ими банки или бумажные мешочки различной величины, которые размещаются на нижних полках. Наполнил, карандашом, висящим на цепочке, надписал на таре номер, который стоит на товаре, и неси его в кассу. Можно покупателям и в кооператив вступать, заплатив взнос в 25 долларов, получать товары со скидкой и иметь право участвовать в собраниях членов кооператива. Мы с супругой, разумеется, немедленно вступили.
         Из общего серого колера городков и поселков штата Вермонт выделяется Бёрлингтон, так сказать, вермонтский Нью-Йорк, но только на 50 тысяч жителей. Там и нарядный, веселый центр, и нарядные, добротные дома, сложенные уже из прочных материалов, и красивые, снаружи и внутри, торговые «молы», университеты и колледжи. Много прекрасных скверов, аллей и в то же время нет ни небоскребов, ни трущоб, и расположен город на берегу огромного, как море, озера Чэмплейн, уходящего аж в Канаду. За озером высятся горы, и с озера над городом парят белоснежные чайки. Великолепный курортный город-жемчужина. Я нигде на Западе не видел города лучше. В Бёрлингтоне живут состоятельные люди, и небедные туристы его наводняют - этим, видимо, все и объясняется. Плюс рядом французская Канада, Квебек, и под городом единственный в Штате международный аэропорт.

          Особо надо сказать о природе Вермонта. Она ни с чем не сравнима. Страна зеленых гор – «Green Mountain of Vermont». Горы везде прекрасны, но и везде примерно одинаковы. Скалистые вершины, закрывают друг друга и горизонт. А в Вермонте невысокие горы горизонт расширяют - так что дух захватывает. Одна зеленая гряда гор-холмов, за ней другая повыше и уже синяя, третья уже на горизонте, темная, силуэтная. Мягкие линии гор-холмов перемежаются острыми вершинами сопок. И все горы покрыты кипящей зеленью лесов, иные деревья выделяются, как зеленые взрывы. И почти нигде не видно присутствия людей: крыш домов, просек, дорог. (Все население штата – чуть более 500 тысяч человек.) Часто зелень лиственных лесов прорезают темные острые вершины северных канадских елей, издали похожих на кипарисы. Но я-то знаю, что это за ели! Однажды, подлетая к американскому континенту, наш самолет совершил посадку для дозаправки горючим на бывшей базе военной авиации США «Гус бей» в приполярном регионе. В войну эта база была создана для дозаправки знаменитых летающих крепостей, которые перелетали с нее в Англию бомбить Германию. Аэродром на берегу океана был врезан в тайгу. И дикий, страшноватый этот лес весь состоял из темно-синих свечек – таежных елей.
          Но вместе с такими елями леса Вермонта полны и совершенно южными по виду деревьями, и густыми зарослями незнакомых диких цветов, тоже порой каких-то субтропических. И много в лесах странных не то сосен, не то лиственниц, удивительно пышных, с длинной серебристо-зеленой хвоей. И птицы встречаются пестрые, как попугаи. Вьются в воздухе как большие стрекозы птички с мизинец величиной, сущие колибри. В средней полосе Европы я ничего подобного не видел. В лесах Вермонта полно и всяческого зверья. Недавно одна наша знакомая увидела, что около дверей ее дома ночует олень.
          Природа Вермонта - сочетание севера с югом. Бавария, из которой мы приехали, находится гораздо южнее Вермонта, совсем рядом с Италией, но природа там куда более северная. Северные субтропики! – как-то метко сказала жена про Вермонт.
          С любопытством, смешанным с некоторым страхом, ждем мы теперь зиму, по рассказам местных жителей, долгую, богатую морозами до 30 градусов Цельсия, буранами и снежными заносами в несколько метров. Дочь, живущая уже 4 года в Вермонте, предупредила нас: зимой имейте запас продуктов, хлеба. Снежные бураны иногда обрывают провода, валят столбы, и на 2-3 дня можно остаться без электричества! А значит и без плит на кухнях. Плиты здесь все электрические. Электричеством в морозы подогревают и воздух в помещениях, если газовые и дровяные камины с подогревом не справляются.
          В целом природа Вермонта отличается оригинальностью, контрастностью и мощью. Как и люди, выросшие на ней.

 

Фоторепортаж: Америка глазами переселенца

Штат Вермонт 

              

              

 

В Монпелье

 

 

 

Велопробег в Бёрлингтоне

 Голые люди на велосипедах агитируют пересаживаться с автомобилей на велосипеды


ВАДИМ БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ


02.10.2009



Обсудить в блоге


На главную

!NOTA BENE!

0.014041185379028