Вестник гражданского общества

Национальный герой

Из дневников Петра Ткалича

          К нам едет ревизор! Как, собственно, едет?! Да, нет. Никто никуда не едет. Просто общественности, к месту, напомнили о «Ревизоре». Даже не о «Ревизоре», а о Тарасе Бульбе. И даже не к месту, а ко времени: 200 лет со дня рождения Гоголя. Опять же, если честно разобраться, то общественности на Гоголя…. Мягко говоря, Гоголь нам, как и многое другое, глубоко безразличен. Только не уверяйте меня, что вчера собрались тесной компанией и между первым и вторым пузырём говорили о «Мёртвых душах».
          О Гоголе мы вспомнили, как всегда, при достаточно уважительном поводе. Появилось желание опять у кого-то что-то отнять и при этом еще плюнуть в душу. Из-за этого мы на юбилей Гоголя объявили его русским. По национальности (пусть хохлы помучаются!). А Тараса Бульбу русским по духу. Почему Тарас Бульба нам пришёлся по душе? Ну, как? Сына своего на войне за идею убил! За идею – нам это очень близко. На войне как на войне! 
          А поскольку мы народ принципиальный и идейный, то подобные отношения между отцом и сыном должны служить наглядным примером в деле патриотического воспитания. Вот, к примеру, вчера это ещё был для нас братский народ, а сегодня – это уже наши враги. Или - дома, с утра, он мне ещё был отцом, а в обед – он в колонне несогласных или пенсионеров, протестующих против монетизации. Ну, тогда не дрогнувшей сыновней рукой по башке ему резиновой дубинкой!
          Так что Тарас Бульба это, несомненно, русский человек. По духу. В качестве наглядного пособия такие герои нам необходимы. Только пусть хохлы нос не задирают, есть и у нас похожие герои. Например, Иван Грозный.
          И, конечно, Гоголь русский по национальности. Тут нечего спорить. По-другому быть не может. И Шота Руставели русский. И Иисус Христос был русским. Да как в стране победившего православия, с многовековыми корнями и национальными традициями, могут покланяться кому-то (чему-то) не русскому?! По-моему, так все евреи, прославившие себя, были на самом деле русские.
          Но вернёмся к «Ревизору». В этой комедии ирония судьбы заключается вовсе не в том, что какой-то проходимец удачно всех обманул, выдав себя за ревизора. Вот что пишет сам Николай Васильевич, недовольный такой примитивной трактовкой комедии: «Хлестаков вовсе не надувает; он не лгун по ремеслу». Так в чём же дело? А в том, что волею Гоголя, безвинного Хлестакова ревизором «назначили»! И назначили ревизором сами окружающие. А у него в голове даже мыслей таких не было. Он и не пытался в этом захудалом городишке кого-то вводить в заблуждение. Ходил голодный, заглядывал в чужие тарелки.
          Что подтверждает эту версию? Хлестаков сам рассказал красноречиво об этом, когда его «понесло», как Остапа Бендера. Только Хлестаков расскажет об этом иносказательно, применительно не к данному городишке, в котором он застрял, а как об эпизоде из его жизни в Петербурге.
          - Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал, – куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место? И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! Каково положение? – я спрашиваю. «Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате; хотел отказаться, но думаю: дойдёт до государя, ну да и послужной список тоже… «Извольте, господа, я принимаю должность… только у меня: ни, ни, ни!.. Сюда нужно смотреть! И слушать, что я говорю! Уж у меня ухо востро! Уж я… если что, мочить всех буду в сортире!
          Бедный Хлестаков! Если бы даже сбылись его шальные мечты, то всё вышло бы как в поговорке: доверили дураку стеклянный … Нет, как-то не так. Вспомнил! Доверили дураку хрустальную волшебную палочку. Но надолго ли она ему? Потому что даже Гоголь так описывает своего героя, которого с кем-то спутали: «Молодой человек, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, – один из тех людей, которых в канцелярии называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его неожиданно. «О! Я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! Я не посмотрю ни на кого… Кто меня обидит, тот трёх дней не проживёт! Я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде!».
          Последние слова лично мне непонятны. Как он может быть «везде, везде», если телевизоров в ту пору ещё не было? Но, наверное, даже в этом проявляется прозорливость русского Гоголя. Так о чём хотел сказать Николай Васильевич, что первоначально Хлестаков намеренно никого не вводил в заблуждение? Что у него попросту на это мозгов бы не хватило? Гоголь явно пытался сделать акцент на том, что Хлестакова «назначили» на должность ревизора; и именно те, кто впоследствии очень и очень пострадали от собственного скудоумия.
          Что было за этой попыткой со стороны Гоголя? Ирония над великим и могучим русским народом? Скрытая насмешка? Или констатация факта о безнадёжности ситуации? «Может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?» (Лука, 6,39). Но, по-своему, у комедии счастливый конец: Хлестаков благополучно скрывается. Он вовсе не ревизор. И, слава Богу, не директор департамента. А могли ли в России такого «назначить» к власти? Гоголь со смехом (комедия же!) утверждает, что у нас всё возможно.
          Когда я смотрю на заключительную немую сцену комедии, где действующие лица замерли в различных позах, мне вспоминаются кадры из кино-фотохроники. Там так же запечатлен советский народ, но только в очередном экстазе перед очередным вождём. И чем же всегда заканчивался этот экстаз для народа? «Он докушал огурец / И закончил с мукою: / «Оказался наш отец / Не отцом, а сукою». А сколько сил было потрачено на очередного ревизора? Сколько эмоций? А он, с завидным постоянством, оказывается не отцом нации, не национальным лидером, а каким-то Хлестаковым, случайно дорвавшимся до власти.
          Говорят, Гоголь сжёг ту часть «Мёртвых душ», где он пытался описать, что Россия может жить хорошо. Но, видимо, ни фантазии, ни таланта у него на такую картину не хватило. Образ Вия он мог представить. А Россию с человеческим лицом – нет. Но ничего! Пройдёт этот юбилей, и про уроки Гоголя опять забудут на сто лет. До следующего юбилея. Только не уверяйте меня, что вчера собрались тесной компанией и говорили о «Мёртвых душах».


ПЕТР ТКАЛИЧ


15.04.2009



Обсудить в блоге


На главную

!NOTA BENE!

0.011703014373779