Вестник гражданского общества

          Мне приходилось комментировать положение российских беженцев в Украине в связи с захватом в Киеве левого активиста Леонида Развозжаева, впоследствии арестованного в Москве по «телевизионному делу». Я отмечала, что российско-украинское соглашение о правовой помощи приоритетно по сравнению с соглашением между Украиной и УВКБ ООН, в силу чего Украину трудно назвать безопасным местом для политических беженцев из России.
          Второй страной, которая с точки зрения географии удобна для транзита в Европу, является Белоруссия. Она граничит как с Россией, так и с Шенгенской зоной, располагает удобным транспортным сообщением, виза для граждан РФ не требуется, языкового и культурного барьера нет. Поэтому территория Белоруссии также зачастую избирается беженцами при попытках попасть из России в Западную Европу.
      Скандал, последним отголоском которого была заметка, появившаяся в номере журнала Шпигель за первую неделю ноября под заголовком «Сотрудничество с диктатором Лукашенко», показал отношение европейских чиновников к тем, кто пытается «выбрать свободу». Попытаемся восстановить события.
          После вступления в силу Шенгенского законодательства ЕС Германия расформировала свою службу пограничной охраны, переименовав ее в Федеральную полицию. Однако легендарное подразделение спецназ GSG 9 – Группа охраны границ 9 – сохранилось и даже сохранило свое историческое название. Оно тоже вошло в состав Федеральной полиции, и одной из его «общественных нагрузок» является обучение иностранного персонала, в том числе в странах, призванных обеспечивать «санитарный кордон» вокруг благополучной части Европы и не допускать туда нелегальных мигрантов.
           По наблюдению Сенеки, docendo discimus (обучая других, мы учимся сами). Элитным бойцам спецназа МВД ФРГ в прямом смысле было чему поучиться у обучаемых ими коллег из КГБ и МВД Республики Беларусь. Например, их манере выплескивать вместе с водой ребенка, применяя продвинутые техники перехвата нелегальных мигрантов, усвоенные в Германии, против легитимных искателей убежища, а заодно и против белорусской политической оппозиции.
Собственно говоря, обучение законопослушных немецких полицейских у их белорусских учеников началось еще до прибытия белорусов в Германию. Например, руководство федеральной полиции забыло поставить Бундестаг в известность о своем намерении обучать иностранцев, не говоря уже о заблаговременном получении согласия парламента.
          Бывший глава федеральной полиции Германии г-н Зегер – юрист, и не знать правил он не мог. Видимо, в результате обмена опытом с белорусскими коллегами связь между Потсдамом и Берлином забарахлила. Однако освободили его от занимаемой должности не только за это. Долго тлевший скандал был спровоцирован другой историей, хотя белорусы в ней тоже немножко поучаствовали.
          Год тому назад «зеленым» стало известно о направлявшемся из нормандской Гааги в германский Горлебен поезде, груженном одиннадцатью цилиндрическими контейнерами, содержавшими 150 тонн радиоактивных отходов.
           Серьезных причин для протеста, на мой взгляд, не было: напуганные Чернобылем и политическим влиянием «зеленых», немцы отказались от своей, вполне безопасной, ядерной энергетики. Груз был последним из двенадцати подобных. Перевозившиеся топливные стержни отработали свое в немецких реакторах, откуда были доставлены на переработку на предприятие «Арева» в Гааге (Ля Хаг во Франции, не путать с Ден Хаг в Нидерландах) и отправлялись оттуда в последний путь домой, в горлебенское хранилище ядерных отходов.
          Причин для протеста, возможно, и не было, но повод побузить выдался на славу. Поезд сопровождали бойцы французского полицейского подразделения, эквивалентного российскому СОБРу, готовые стрелять в террористов, которые попытаются захватить этот материал для «грязной бомбы». Однако к массовому «мирному протесту» они оказались не готовы.
          Немцы подготовились лучше. Они подтянули большую часть федеральной полиции. Всего в операции участвовали 20 000 полицейских. О ее масштабах можно судить по количеству задержанных: 1300 человек.
          Все, казалось бы, было законно. Хотя, возможно, не совсем: на границе в поезд поднялись немецкие полицейские, но французы почему-то остались. Демонстранты, журналисты и члены парламента постепенно собрали свидетельства того, что в стычке, произошедшей в глубине германской суверенной территории, протестующих вязали не только немцы, имевшие на то законное право, а небольшой интернационал, куда входили французы, и даже два загадочных майора. Один из них был, по слухам, из белорусского МВД, другой – из белорусского КГБ. Майоров пригласили их инструкторы из GSG 9 с благим намерением продемонстрировать, как в демократической стране контролируют толпу демонстрантов.
          Эта история не очень-то предавалась гласности. 29 июля обычно хорошо информированное «Эхо Москвы» сообщало: «Согласно данным немецких СМИ, вместе с Зегером уволят обоих его заместителей. Что именно погубило репутацию главы немецкой полиции, не уточняется. Der Tagesspiegel сообщает лишь, что речь идёт о связях с некими властными структурами Белоруссии. По данным портала «Хартия’97», скандал может быть связан с тренировками белорусских полицейских в Германии».
          Касательно связей между структурами я не любопытствовала, парились ли вместе в бане руководители Бундесполицай и КГБ республики Беларусь. Но вернемся к поезду и попытаемся выяснить, что такого ужасного натворили там белорусы.
          Оказывается, ничего особенного, они просто оказались компанейскими ребятами. Двадцати тысяч сотрудников федеральной полиции было достаточно, чтобы справиться с демонстрантами, но ситуация вышла из-под контроля, когда определенные действия демонстрантов в отношении немецких полицейских французы восприняли как «наших бьют» и присоединились к потасовке под кличем «один за всех – все за одного».
          Судя по неподтвержденным противоречивым данным, белорусские майоры переглянулись, пожали плечами, засучили рукава и показали своим немецким инструкторам, как скоро ученик может превзойти учителя. Дурное дело не хитрое.
          Позвольте воздержаться от юридической оценки действий иностранных полицейских на немецкой территории. Лежачего не бьют. Лежачим оказался тогдашний глава Федеральной полиции г-н Матиас Зегер, а ему и без нас досталось.
          В течение года эта история подспудно тлела, иногда вспыхивая и выбиваясь на поверхность, то в Берлине, то в Пуллахе, то в прессе, то в Бундестаге. 
          Казалось бы, с кадровыми изменениями в руководстве Федеральной полиции все затихло, несмотря на участие Германии как в основном, так и в дополнительном эмбарго, которое Европейский Совет ввел в июне 2011 года против Беларуси. Последнее включало, в частности, запрет на поставки огнестрельного оружия, боеприпасов, технологий и оборудования, которые могут быть использованы для внутренних репрессий.
          Однако, австрийское, швейцарское и немецкое стрелковое оружие (Глок, Зиг Зауэр и т. д.), немецкие двигатели для беспилотных летательных аппаратов и прочая мелочевка регулярно всплывает в Беларуси. Разумеется, не на руках у населения.
          И вот последний скандал: элитное подразделение Группа охраны границ 9, оказывается (какой сюрприз!) обучает своих коллег, состоящих на службе того человека, которого их собственное политическое руководство называет «последним диктатором Европы».
          Во всех этих «нарушениях» и «скандалах» прослеживается закономерность. Данное вооружение, технологии и навыки применимы в основном для обеспечения порядка (что бы под этим ни понимал КГБ Республики Беларусь) и, в первую очередь, охраны границы. 
          Теперь поставим себя на место европейцев. Что бы мы делали на их месте, когда Александр Григорьевич обещает, если ему не угодят, беспрепятственно пропустить через свои границы в Европу миллионы беженцев?
          В ходе парламентского расследования немецкий министр внутренних дел попытался скрыть тот факт, что программа обучения, по которой готовили белорусов, включала разгон демонстраций, выявление и захват их зачинщиков.
          Мы же попробуем не скрывать, хотя бы от самих себя, что люди, которым приходится спасаться от репрессивных режимов, не могут полагаться ни на какие государственные или межгосударственные структуры, а только на самих себя, и лишь в самых счастливых случаях – на неформальную человеческую солидарность.