Вестник гражданского общества

Здесь вообще нет никакой социальной деятельности, кроме инстинктивной.
А. и Б. Стругацкие «Хищные вещи века»

          В вышедшей почти полвека назад повести братья Стругацкие, описывая жизнь купающегося в изобилии небольшого западноевропейского курортного городка в будущем (фактически – именно в наши дни), именно так определили психологическое состояние его обитателей, смачно вкушающих плоды прогресса после веков бурной истории. Критиковали фантасты – с мещаноборческих позиций шестидесятнической интеллигенции - Запад, уже стремительно несущийся к «майской революции» 1968 года, но на самом деле предугадали махровый расцвет путинизма. Что неудивительно: капитализм мэтры знали по зарубежной прогрессивной литературе и кинематографу, зато грезы об аполитическом потребительском рае в начале шестидесятых в сознании советской образованщины явно становились единственной значимой альтернативной казенному космокоммунистическому романтизму. И они вступили в полемику с очень-очень будущим злом, поскольку подобно всем левым романтикам XX века считали именно «сытое мещанство» главным источником фашизма.
          В современной России с потребительством всё очень неровно, но зато наилучшие условия для идеологического гурманства. Поэтому сформировалась ситуация, «зеркальная» по отношению к ароматно разлагающемуся (помните знаменитый рассказ парторга о поездке во Францию: «капитализм стремительно загнивает, но запах!!!») «городу дураков» Аркадия и Бориса Натановичей. Если экономическая (борьба за сохранение и увеличение собственности) и социальная (карьера и борьба за доминирование в референтной группе) деятельности в современной России вынужденно носят глубоко рациональный характер, то в плане идеологических предпочтений общество может позволить себе быть совершенно безответственным, сладостно увлекаясь возможностью следовать пожеланием свой левой ноги и даря себя возможность следовать исключительно подсознательным влечениям и инстинктивным порывам. Так избалованный подросток рабски следует за всплесками своих гормонов, чередуя стремления к похоти и насилию.
          Когда постсоветский народ, постсоветский обыватель, постсоветская богема и постсоветские интеллектуалы массово выражают сочувствие ГКЧП, то это совершенно не значит, что они мечтают вернуться в дружные ряды аскетических строителей коммунизма или привержены дружбе народов. Напротив, они хотят, сохранив все нынешние потребительские свободы, включая неограниченную свободу идеологического потребления, присоединить к ним права имперцев. Ездить на «тойоте», но приезжать в Таллинн или Варшаву как хозяин; мотаться в Париж, Лондон и Нью-Йорк («по делам на два дня» - как хохотали над этой репризой Жванецкого 30 лет назад), но чувствовать себя эмиссаром ощетинившейся ракетами сверхдержавы и т.д. и т.п. Можно представить, как в конце тридцатых годов, вдруг помешавшийся на австро-венгерской имперской ностальгии богатый чех, владелец бывшей австрийской фабрики, воображает: вот он приезжает в словенский курорт на Адриатическое побережье, но не интуристом, но хозяином державы, наведывающимся в имперскую провинцию. Весь нынешний истеблишмент, и в первую очередь, правящие олигархо-силовики, но также и лидеры КПРФ и ЛДПР, всем обязаны поражению ГКЧП.
          Все, кто знает про себя, что сам никогда не вышел бы безоружным против танков, с траков которых ещё не смыта кровь тбилисцев, бакинцев и вильнюсцев, теперь плюют на память о том чуде бескровной победы, о звездном часе России.
          И именно понимание всего этого насыщает проклятия Августовским дням такой мелкотравчатой злобой. 
          Но не менее странны и заклинания из радикально-оппозиционного стана. Те, кто сегодня утверждает, что между планами ГКЧП и итогами правления Ельцина нет разницы, такие же зашоренные идеологические сектанты, как и деятели германской компартии, тупо повторяющие шпаргалки Коминтерна о социал-фашизме и об отсутствии разницы между Гитлером и социал-демократическими министрами Веймарской республики. Но немецкие коммунисты искупили свой исторический грех в подвалах гестапо и Лубянки. Эти же - наслаждаются безнаказанностью. Победа над Гитлером в ноябре 1923 года дала Германии 9 лет на предотвращение нацизма. Шанс был упущен, но времени было достаточно. Победа над ГКЧП дала России 9 лет на создание национальной рыночной демократии. То, что в результате победила проимперская авторитарная номенклатура и её чекистско-опричная верхушка, – страшное поражение российских либералов-западников. Но возможно - не окончательное.
          Выводить путинизм из решений осени 1991 года (президентская суверенная Россия и стремительный переход к рынку) - такой же сомнительный риторический приём, как, например, представлять гитлеризм неизбежным следствием Ноябрьской революции или ленинизм – единственно возможным следствием отречения Николая II.
          Крах фашистского движения во Франции в 1934 году, когда поумневший от своего германского краха Коминтерн благословил «Народный фронт», или стремительный крах ГКЧП – самые наглядные примеры исторической вариативности. Полезно вспомнить, что вплоть до утра 21 августа 1991 почти все политологи и публицисты неминуемо предрекали неизбежное торжество фашизоидного антигорбачевского мятежа или безумное кровопролитие в результате грядущей Антикоммунистической революции в России. И у них была масса исторических и психологических доводов в обоснование своей правоты.
          То же относится к переживаниям о «нечестной победе» Ельцина в июле 1996 года. Просто те, кто сейчас сетует на осквернение девственной чистоты народовластия применением современных политтехнологий, старательно забыли и митинговый рык Зюганова о спасении страны от «деятелей с нерусскими лицами», и то, как они тайно радовались, что остаётся Ельцин и им отпущены ещё годы на безответственные политические игры, на водопады вольнолюбивой риторики… И ещё они забыли, что Зюганов был тогда принципиально неизбираем на пост президента – ибо всех, хоть как-то приспособившихся к новой реальности, он ухитрился напугать перспективой «обратной революции», а создать широкую коалицию за счёт подтягивания умеренных противников Ельцина (Лебедя, Лужкова) не сумел и не пытался. Но если не Геннадий Андреевич, то – естественно – Борис Николаевич. Так, что та победа была честной и с точки зрения принципов демократии. Например, Ле Пэн никак не мог стать президентом современной Франции, хотя дружная паническая травля его французскими медиа выглядела не очень красиво с точки зрения эталонов журналисткой этики.
          Совершенной политической глупостью является отвязная травля со стороны радикально-либеральной оппозиции умеренных либеральных противников путинизма. Если идёт бой, то в битве надо радоваться каждому новому союзнику. Демократам 89-90 годов не приходило в голову сосредотачивать пропагандистский огонь на Александре Яковлеве и Эдуарде Шеварднадзе, несмотря на то, что те поддерживали Горбачёва даже в самый разгар его борьбы с Ельциным и разрабатывали планы реформ, исходя из максимально возможного сохранения основ системы. Время для полемики с ними настало только в ноябре-декабре 1991 года, когда был сокрушён общий враг – реакционное крыло КПСС, вошедшее в историю как «гэкачеписты». Если бы Муссолини летом 1943 года объявил войну Гитлеру, то газеты антигитлеровской коалиции должны были хором писать о прогрессивном характере итальянского фашизма, о его умеренности и гуманности, а не поминать дуче каждый раз, что именно он стал гуру для фюрера. Англоамериканская пресса совершенно правильно с июня 1941 года перестала писать об агрессивности, коварстве и жестокости Сталина. И совершенно правильно в марте 1946 года вновь вспомнила об этих чертах кремлёвского тирана и его зловещего режима. Лицемерие в обоих случаях спасало жизни сотен тысяч солдат и мирных людей.
          Напоследок. Мне очень не нравится атака «золотых перьев» партии «ЯБЛОКО» на лидеров Партии народной свободы. Если не действует принцип «водяного перемирия» или этология «Книги джунглей» («Мы одной крови – ты и я»), так давайте вспомним знаменитое отечественное: «Братва, не стреляйте друг в друга» (ну, не с мусорами же быть).
          Незарегистрированная Партия народной свободы не является соперником зарегистрированной партии Явлинского-Митрохина на выборах. Надеюсь, что вожди и идеологи Объединенной демократической партии понимают, что её стратегический противник – путин-фронт, а тактические конкуренты за симпатию левых и правых антиединороссов – партии Миронова и Прохорова. Сосредотачивая огонь на внесистемной либеральной оппозиции, системная либеральная оппозиция только встраивается в общий строй кремлёвских расстрельщиков.