Вестник гражданского общества

Сократ застает своего ученика Алкивиада у гетеры. Генрих Семирадский, 1875 г.

Единственное, что сегодня объединяет всех,
все социальные группы и общественные течения –
это стремление к верховенству права. Поэтому главное
стремление коррумпированной власти - разъединить людей любой ценой.
Формула Евгений Ихлова и адвоката Евгения Черноусова (2007 год)

Известная афинская гетера Каллисто однажды насмешливо заявила Сократу,
что если она захочет, то переманит к себе всех его друзей и учеников,
а вот ему это сделать с ее друзьями не удастся.
- Конечно, - сказал философ. - Тебе легче: ведь ты зовешь спускаться вниз,
а я - подниматься вверх. 

          Четверть века назад я зачитывался самиздатскими эссе Григория Померанца. Мне запомнилось одно из его определений фальши и непорядочности высказывания – когда появляется буквально физиологическое чувство тошноты.
          Очень похожее я испытал, когда увидел в «Известиях» и других местах цитату из высказываний  лидера подмосковных «праводельцев» Бориса Надеждина про приезжих в область: «Суть не в том, чтобы выгонять других, а в том, чтобы они ассимилировались. Не режьте баранов на улицах, не танцуйте лезгинку, учите Пушкина, креститесь, называйте детей русскими именами».
          Впрочем, потом появилась более корректная версия его слов, обращённых к «понаехавшим» в Подмосковье: «Но если вы приехали жить на территории, где 95% населения находится в такой, русской, культуре, да, вам надо ассимилироваться, вам надо стать русскими не в смысле, там, не знаю, креститься и так далее, должны выучить русский язык, вы должны принять культуру традиции, которые здесь преобладают, и так далее. Вот, не нужно по ночам лезгинку танцевать, не нужно на улицах подмосковных городов демонстративно резать баранов на глазах у изумлённых детей...»
          Ему же приписывают слова: «Надо загонять в Оку всем поселком и крестить». Сказано это было при объяснении его позиции в ответ на обвинения в ксенофобии. Озабоченность Надеждина была вызвана прибавкой 400 тысяч мигрантов к 6 миллионам 700 тысячам жителей Московской области, что составляет 6%.
          В любом случае, никто не ставит под сомнение тезис Надеждина о необходимости сохранить Подмосковье русским. 
         Отвращение и гнев мой был вызван тем, что автор высказывания, видимо, сам не понял его предельно оскорбительного смысла. Если в этой фразе заменить подразумеваемых кавказцев на евреев и, продолжая аналогию дальше, – лезгинку на фрейлехс, то мы получим тезис черносотенцев вековой давности, ставящих «инородцев» перед дилеммой: либо полная русификация и православизация, либо - эмиграция.
          Неужели уроженец Ташкента Надеждин сам не понимает, насколько глубоко он оскорбил множество людей, между прочим, таких же полноправных граждан России или таких же, рожденных, пусть и вне РСФСР, но СССР, как и он?!
          Если бы я не знал Бориса Борисовича как соратника Егора Гайдара, то решил бы, что передо мной ещё один популист, разыгрывающий остромодную после драматических событий 11 декабря прошлого года на Манежной площади карту кавказофобии и этнонационализма.
          Гневная - но быстро остывшая - реакция  его партбосса Прохорова и позднейшие стандартные оправдания Надеждина, что нельзя, дескать, отдавать национальный вопрос на откуп оголтелым шовинистам, не убедили меня в том, что ситуация с национализмом в спешно «перезагруженной» партии «Правое дело» благополучно разрешилась.
          Тревожно то, что при осуждении позиции Надеждина его руководством, также как и при осуждении Медведевым и Путиным событий на Манежной площади 11 декабря, а также последующих антикавказских выступлений, акцент делался преимущественно на тревоге за целостность страны. Признаний того, например, что ислам является такой же неотъемлемой частью российской цивилизации, как и православие, или что достоинство личности – одна из высших ценностей в демократическом обществе – услышишь сегодня не часто.
          Для меня произошедшее - точно также, как декабрьская публикация оппозиционера Владимира Милова «Национал-либерализм против фашизма»  – симптомы опасного заболевания в либеральном лагере.
          Шум после заявления Надеждина спал, и я бы не стал бередить рану, если бы историк Ирина Павлова не стала бы защищать альянс либеральной оппозиции со «здоровыми националистами», воспринимающими режим как «оккупационный». Значит проблема не только в увлечении предвыборным популизмом, но в принципиальном предложении об изменении стратегии либеральной оппозиции.
          Я убежден, что такое изменение губительно не только для либералов, но и для всего российского общества. Прежде всего, в нынешних условиях инициативы в духе Надеждина столь же абсурдны, как, допустим, призывы где-то сто лет назад сохранить Нью-Йорк «голландским».
          Подмосковье постепенно создаёт вместе со столицей единый космполитический мегаполис, подобный Нью-Йорку, Лос-Анджелесу, Лондону или Парижу. Любителям кивать на волны беспорядком в «цветных» кварталах и пригородах французских и британских городов хочу напомнить про бунты и восстания в пролетарских предместьях еще в те времена, когда негры, индусы и арабы были там только в качестве грумов и иной экзотической прислуги.
          Не уверен, чтобы на улицах подмосковных городов на Курбан-байрам часто происходит ритуальный убой баранов, но предполагаю, что многие жители области, в т.ч. подростки и дети волей-неволей становятся очевидцами того, как их родные и соседи рубят головы курам и режут свиней.
          Но отвлечёмся от частностей и перейдём к самому главному.
          Логика тех, кто сегодня предлагает либералам: давайте мы поддержим чуть-чуть ксенофобии, а то массы уйдут за настоящими фашистами, – абсолютно ущербна. Прежде всего, потому что политические лидеры и вообще известные люди в глазах многих - объект для подражания. В глубине души у десятков миллионов ещё сохранилось представление о порочности ксенофобии. И когда уступки ксенофобии, этническому национализму делают уважаемые, статусные деятели, то грань допустимого резко смешается. Например, для подростка одно дело, если отчаянно сквернословят его товарищи или родители, но совсем другое – учителя или директор школы.
          Критиками Надеждина уже было сказано, что кроме национального вопроса у правых либералов достаточно тем для предвыборных выступлений: произвол правоохранителей, цензура, авторитаризм, дело ЮКОСа и пр. При этом сочувственно отмечается и проблема «системной оппозиции» - критиковать власти нужно с оглядкой, но при этом ведь необходимо и найти возможность для наступательной риторики…
          Поскольку единственная тема, где «партия власти» вынуждена сдерживаться, – это «русский вопрос», то и системная оппозиция, и часть радикальной наперегонки бросились защищать «права русского народа». Опасность этой стратегии в том, что на фоне состязания оппозиционеров в национализме, кавказофобии и борьбе с мигрантами «Единая Россия» получит видимость единственной защитницы гражданского равноправия.
          Очевидно, что главной целью надвигающихся «выборов» станет плебисцит о возвращении Путина на пост президента и сохранение «Единой Россией» абсолютного конституционного большинства в парламентах России и регионов. В этих условиях «националистические гонки» оппозиции искусственно создают для не участвующей в ней «партии жуликов и воров» ту самую морально-политическую легитимность, которую она стремительно теряла в последние месяцы.
          Сознание «маленького человека», который и мысленно не решается выступить против власти, перенацеливает протест на чужаков. И популисты с удовольствием отмечают, как легко откликается общество на «национальную» тематику. Ведь многим так приятно чувствовать себя одновременно и представителями «главного народа», и обиженными.
          Психологам известно, что механизм растления подростков обычно построен на том, что пропуском в притягательный и запретный мир эротики становится согласие стать сексуальной игрушкой взрослого. Так и политики предлагают инфантильному обществу самый «простой» и безнаказанный путь для проявления гражданской активности – ксенофобию.
          Исторические либералы совершали массу ошибок, но они всегда старались противостоять ксенофобии и шовинизму, всегда гордились своим поклонением приоритету личных прав и гражданского равенства. В тех же случаях, когда они всё-таки уступали соблазну «стать на четвереньки», перейти на «зоологические лозунги», - их страны немедленно скатывались к эпидемическому шовинизму и к войне.

          Утверждение, что главный вопрос современной России – это «русский вопрос», самая большая ложь нашего времени.
          Главными вопросами сегодня являются: создание правовых гарантий от произвола и беззакония властей; возвращение к самым элементарным демократическим принципам - к свободным СМИ, независимому суду, честным выборам; преодоление нарастающего социального расслоения.
          Проблема ассимиляции выходцев с Северного Кавказа на этом фоне – даже не десятая. Сто лет назад в Российской империи на первом месте была необходимость справедливой аграрной реформы, затем - преодоление полицейского и административного произвола, развитие гражданского общества. Жгучие национальные вопросы могли разрешаться в рамках политических и социальных реформ. Те же, кто вместо социально-экономических и политических преобразований призывали разобраться с «еврейским», «польским», «армянским» и другими аналогичными вопросами, – принадлежали к стану реакции. Они объективно всё делали для создания революционной ситуации. И сделали…
          Вернусь к тезису Павловой о блоке либералов с националистами. Никакого «здорового» русского национализма сейчас нет. Русский народ не является гонимым этническим меньшинством. И повторять тезис об «оккупационном режиме» - это значит соглашаться с теми, кто считает Кремль орудием «вашингтонского обкома», «кавказской» или «еврейской мафии»… Очевидно, что люди с таким восприятием мира не могут быть либералами по определению. Более того, либеральные взгляды, по определению основанные на идеалах просвещения, гуманизма и прогресса, им наиболее чужды.
          Я не советую и сторонникам Михаила Прохорова в поисках идеологической ниши кокетничать с ксенофобией и национализмом. Понимаю всю трудность их положения – фактически быть либеральной оппозицией «Единой России» и при этом быть сдержанным в политических оценках режима (перед носом – морковка думской фракции). Но и не призывая к демонтажу режиму, «Правое дело» имеет массу возможностей завоевать голоса, не скатываясь на позиции «разбавленного» ДПНИ, оставаясь на твердых рыночных позициях. Это рейдерство, разрушающее сельское хозяйство. И без победы над этим рейдерством все планы наделения людей землей – наивная утопия. Это отъём бизнеса или разорение конкурентов путём фабрикации уголовных дел. Это царство тотальной коррупции. Это бесправие муниципалитетов. Это бесправие наёмных работников и дискриминация свободных профсоюзов. Это произвол правоохранительных органов. Это вопиющие социальные контрасты. Борьба со всеми этими разновидностями общественного зла полностью находится в русле мировой либеральной традиции и всегда гарантирует поддержку. При этом можно не вставать на путь безоглядной борьбы с существующим режимом, а выступать с позиции эволюционного исправление существующих порядков.
          Кроме того, таким эрудированным деятелям, как Надеждин, известно, что многонациональные общества лучше всего консолидируются на основе общей приверженности твёрдому правовому порядку, демократическим свободам, а не на основе политики принудительной ассимиляции. Примеры США или Канады, с одной стороны, и царской России и СССР, с другой, – лучшее доказательство. СССР развалился не потому, что был «лоскутной империей». В 1941-ом он был еще более «лоскутным», чем полвека спустя. СССР затрещал по швам, когда постепенно становилось всё более ясно, что никакого коммунизма не будет, не будут «и на Марсе яблони цвести», а будет нарастающее социальное разложение, ложь и безнадёжность. Затем стало ясно, что энергичные реформы подменены критикой Брежнева и Сталина… И только в этот момент Советскому Союзу был окончательно подписан смертный приговор.
          Сейчас, когда почти по всеобщему мнению России угрожает социальный некроз, и в общественное сознание всё активнее вливают трупный яд ксенофобии и шовинизма, долг приверженцев демократических ценностей этому противостоять, искать объединяющие людей принципы, а не пытаться зажарить яичницу на пожаре.