Вестник гражданского общества

С конкурса плакатов против «Партии жуликов и воров»

          То, что обычно преподносится под этим именем, сводится, так или иначе, к двум тезисам:
          1. Мы не такие, как все остальные.
          2. Мы лучше, чем все остальные.
          Чем именно мы лучше – возможны варианты. Но, конечно, лучше. Какая же без этого национальная идея.
          Казус (элементарнейший) состоит опять-таки в двух тезисах.
          Во-первых, «идея» первобытна: самоназвание любого рода-племени изначально означало «люди» (в отличие от всех прочих – очевидно, не совсем людей, или совсем не людей). То есть: остальные не такие, как мы, и они хуже нас. Их можно кушать. Если нац. идея состоит (кроме прочего) в верности заветам отцов и праотцов, то людоедства не избежать.
          Во-вторых, «национальная идея» – интернациональна. Она совершенно одинакова у всех наций, решивших ею обзавестись. И везде она сводится к двум тезисам (см. выше).*
Единственный способ произвести на свет такую идею, которая действительно сделала бы честь нации – заботиться не о национальном, а о человеческом – общечеловеческом, если угодно. Афиняне, когда «изобрели» демократию – что, заботились о «национальной идее»?   Смешно. Национальная идея евреев – религиозная исключительность (типичная: мы не такие, и мы лучше) – так и осталась национальной. А рожденное в той же среде христианство евреев прославило-таки – и не в последнюю очередь потому, что «нет ни эллина, ни иудея».

          Из сказанного понятно: национальная идея не может (не должна) быть привязана к национальности. Если ее туда привязывают – это глупо либо преступно.
          Тем не менее «идея» нужна – не национальности, а нации. Она призвана выражать то, в чем население страны более всего нуждается, и чего нет. Иначе говоря, это попросту цель, или программа «на определенный период». Политическая, экономическая, нравственная, эстетическая.
          Творческая импотенция тех граждан, которым поручали эту идею родить, удивительна. Ведь все просто.
          Хотя, как сказать. Для начала – несколько предварительных соображений.
          1. Первое и главное для любых сколько-нибудь ответственных формулировок – адекватный язык. Не профессиональный или групповой сленг, а именно общепонятный язык.
          Никакой «новый» вразумительный, адекватный, общепонятный язык придумать, «изобрести» невозможно. То же – об идеологических программах и проектах. То есть, конечно, возможно кабинетно – но ничего толкового из этих «хотелок» не выйдет. Расхожий пример неудачной «идеологемы» – «суверенная демократия». Ведь словарный, буквальный смысл этих слов нужно объяснять как минимум половине населения страны! А смысл словосочетания – так вообще всем! И кому-то (известно, кому) пришло в бедовую голову, что «суверенная демократия» – это именно то, что спит и видит российское население!**
          Всякие «симулякры» могли, какое-то время, функционировать в западном более-менее общественном контексте, но для нашего сознательно-бессознательного варева они негодны. Нужны не пирожные, а хлеб насущный. О водке умолчу.***
          2. Необходим тщательный анализ общественного сознания и, в первую очередь, бессознательного. Оттуда, временами, удается достать довольно неожиданные, хотя, казалось бы, и очевидные (задним числом) вещи. Главное в нынешнем «общественном мнении» – не то, о чем говорят, а то, о чем молчат. Когда эти вещи «достаешь» и формулируешь, называешь своими именами – у людей наступает освобождение, катарсис (в психоанализе давно описанные). Обычно оттуда достаются простые, элементарные слова и вещи. Которые людям, обремененным (и травмированным) университетами, не приходят в голову – именно в силу своей элементарности.
          Очевидно опасение того, что «оттуда» можно добыть лишь архаичные схемы и архетипы, и ничего нового и релевантного нынешней непростой реальности там не живет. В этом есть правда, но далеко не вся. Там есть не только комплексы, архетипы и стереотипы, но и запросы на современность и адекватность – к власти, «идеологам», культуре в целом. Вполне определенные зияющие лакуны и определенные установки – где искать их заполнение.
          3. «Мифы».
          Вплоть до 60-х гг. у нас ведущей установкой «образованного» (советской высшей школой) сознания был наивный реализм – «мир таков, каким мы его видим» (конечно, не без изучения ленинско-сталинского «диамата»). С этой наивностью взялись бороться Зиновьев, Щедровицкий, Мамардашвили, Бородай и иже с ними – сейчас они, безусловно, победили. Кантианство торжествует. Плюс освоение структурализма, лингвистической философии, постструктурализма, Сепира-Уорфа, юнгианства, лаканизма, постпозитивизма, боконизма… имя им легион. Нынче ведущей установкой мало-мальски образованного сознания является «мир не таков, каким мы его видим, знаем etc.». Мифы, схемы, архетипы, априори, конструкты, языковые игры, тексты, контексты, символические формы, символические коммуникации и т.п. застят действительность – ничего не разглядеть. Да и не нужно «туда» глядеть (запрещено, невозможно, низзя!!!), т. к. мы живем в «культуре», а «реальность» – не наше собачье дело. А в политике важно придумать эффективный миф – вот в нем и заживем славно. Видимости и кажимости, бреды и глюки желают быть единственной общественной реальностью и бдительно следят за тем, чтобы никто не проник им в тыл.
           Имею наглость утверждать: нынче актуально преодоление этого «антитезиса» и возвращение к реальности – разумеется, уже, по возможности, не-наивное, пост-кантианское. Именно к ней – сквозь все превращенные формы, мифы и схемы. Учитывая мифологичность и схематичность – к реальности. Хотя бы потому, что она ревнива и имеет средства наказывать загулявших в «мифах» и «дискурсах» мордой об стол. Время от времени (а времена сжимаются) напоминать о себе, так сказать. Даже не буду приводить примеры.
Предвыборная «социология» и «психология», с которыми приходилось иметь дело, однозначно показывают: у публики имеется остро выраженный дефицит подлинности – реальности, языка, самих себя. Достали ЛОЖЬЮ – никому не верим! Достали уже вашими мифами и схемами – хотим реальности!
          Скажете – нужен «правильный» миф? Да, бывает клиническая аргументация вроде «атеизм – это и есть ваша религия»…
           Конечно, я понимаю, не все сразу. Пятилетним детям нечего излагать квантовую механику – сказки будут в самый раз. Но наше общество состоит, слава богу, не из одних деток. Да и «детки», надо сказать, бывают не так уж просты.
           Опять же: миф мифу рознь. Бывают мифы, не затмевающие человеку реальность, и не подменяющие, а разъясняющие ее. Уж извините за непоследовательность. Для того, чтобы такой «миф» сформулировать, нужно именно до реальности добраться – вне- и за-словесной – сколь бы это ни казалось невозможным (по)читателям В. Руднева.****
          Конечно, господство субъективизма всякого рода – результат не только, да и не столько работы «идеологов» соответствующей ориентации (сие вторично), но того, что действительно воздвигнуты весьма мощные и многообразные «матрицы», маскирующие реальность (первично). Тем актуальнее задача демаскировать ее. Это не болезненная страсть к разоблачительству, а вполне естественное стремление всякого нормального человека – к правде, профессионального гуманитария – к истине.
          4. Еще раз: нац. идея не должна содержать в себе ничего национального. Во всяком случае, та, которая может стать исторически перспективной, не самоубийственной. Некоторые вполне общечеловеческие ценности актуализируются, становятся особо насущными и формулируются в определенном месте, в определенное время. Национальной идеей Франции 1789 года были «свобода, равенство, братство». Что здесь специально французского? Ничего. Не будем сейчас вспоминать, чего стоила реализация этого лозунга – в любом случае он делает французам честь. Национальной идеей Америки после кризиса 1929 года, «американской мечтой» стали: семья, работа, свой дом, автомобиль. Что здесь специально «американского»? Ничего. От благосостояния не откажется никто ни в какой стране. Национальная идея – это не то, «чем нам отличиться от других». Это то, чего множеству людей больше всего хочется в данное время в данном месте. Чего нет, но что позарез нужно.

           Из сказанного может следовать очень простое предложение актуально-идеологического характера. Это «ЧЕСТНОЕ ГОСУДАРСТВО».
           Если угодно, этот лозунг просто слеплен из двух актуальных ныне ценностей: реанимированного «государства» как ценности и «честности» как качества, которое с отрывом лидирует в опросах в списке необходимых политикам качеств.
          Конечно, если уж до конца стремиться к простоте и общепонятности, можно было бы говорить не о «честном государстве», а о «честной власти». Потому что «государство» двусмысленно: это и «власть», и страна как целое. Но думаю, что честной «власть» в «государстве» может стать только тогда, когда честность станет императивом не только для госслужащих, но и для большинства граждан страны. Честная власть над вороватым населением – так не бывает. Хотя бы потому, что власть состоит из тех же самых людей. Поэтому – именно «честное государство»: честная власть в честной стране.
          Популярность Ельцина в конце 80-х – начале 90-х объяснялась просто: с ним связывалась надежда на честное государство. В кои-то веки. Не получилось. Заоблачные рейтинги Путина были связаны с тем же: надеждой на честное государство. Опять облом. 
           Честного государства нет в помине (да и не было никогда в России). Но это именно то, чего люди хотят от государства больше всего.***** Смею утверждать – хотят не меньше, чем денег. Все прочие «идеологии», программы, мифы и миссии меркнут на фоне этой задачи – во всяком случае, сейчас. Кто-то хочет сказать, что это – «утопия»? На здоровье. «Не идеал, но движение» по этому пути – вот и все, что требуется.
          Люди хотят уважать власть – и не могут. Их желание законно – оно должно быть уважено. Самой властью.
          Честное государство нужно большинству «простых» граждан. Оно нужно большинству предпринимателей. Оно, наконец, нужно самому себе. Хотя бы для восстановления общественного достоинства государственной службы, для самоуважения.
          Если кто-то будет доказывать, что сие невозможно по определению, и о подобном даже говорить не стоит – такого нужно пожалеть.
          Ведь речь идет о простых вещах: ее воровать, не врать.
          ВСЕ! И именно это объявить ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕОЛОГИЕЙ на обозримое время. Несмотря на то, что госидеология, вроде бы, запрещена Конституцией. ТАКУЮ идеологию Конституционный суд не запретит.
          Понятно, что подобная идеология – вне- и над-партийна. Это больше, чем право-лево. Именно на этом могут объединиться правые, левые, передние и задние. Эта формула, безусловно, является консолидирующей. Она проста, но не бессодержательна. Скорее, слишком содержательна – сузить бы надо! Ведь честное государство – это настоящее разделение ветвей власти. Это разделение власти и бизнеса (ой-ой-ой!). Это непременная свобода слова (вау!). Это честные выборы (уп-п-псс!). Это гражданский контроль над институтами власти и их ответственность перед гражданами (вах-х-х!). И т.д.
          Иначе говоря: «честность» как интегральное, ключевое качество, разворачивается в целую систему тезисов, если угодно – в программу. От простого – к сложному.
          Не воровать и не врать – очень сложно (да и непривычно). Но именно решение этих задач делает возможным решение всех прочих, которые, без этого условия, будут назревать и перезревать бесконечно. Ворующее и врущее государство стоит в России на пути всего.
          Государство (в чьем бы то ни было лице), если даже и решится на декларацию честности как задачи, далеко не сразу сможет «соответствовать» – даже если будет искренне стараться, что маловероятно. Никто, наверное, не будет всерьез ждать от государства немедленного «соответствия» – козе понятно, что нужен долгий и болезненный процесс. Но всякое действительное достижение, каждый реальный шаг на этом пути будут, несомненно, восприниматься с воодушевлением.
          Конечно, – кто бы сомневался, – если изложенная «идея» будет провозглашена, тут же все мошенники завопят, что они-то самые честные и есть. Они и так вопят. Но им не верят. Так что пусть вопят.
          Есть понятные пределы «честности» государства, которые не прейдеши. Но они так далеко, что говорить сейчас об этом даже неинтересно.
          Конечно, изложенная «программа» сама напрашивается на возражения – разной степени серьезности. Но они никем не высказаны, а тратить время на дискуссии с самим собой я не буду.

________________________________________

* Очень хорошо высказался о «национальном» (противопоставленном общечеловеческой «стерильности») Г.Д. Гачев: «Национальное – пахнет. Но и воняет».

** Конечно, «суверенная демократия» была придумана не как «национальная идея», а как некий эвфемизм для благозвучного именования целей, преследуемых высшей госбюрократией. Тем не менее, широкая и разудалая пропаганда «сувдема» говорит и о более глобальных задачах, которые пытаются решить с помощью этого воляпюка. Кстати, почему-то никто не заметил, что реальное содержание «суверенной демократии» совершенно тождественно «Опоре на Собственные Силы», т.е. Идеям Чучхе… очень трудно выдумать что-то действительно оригинальное!

*** Не умолчу: замечу, что все сорта предлагаемой нынче населению духовной сивухи оказываются, при ближайшем рассмотрении, «палеными».

**** Витгенштейн был-таки выдающимся философом не потому, что его закоротило на язык, а потому, что он постоянно томился трансценденцией – за язык. Вот и Хайдеггер тоже… «Язык – дом бытия»? Разумеется, но уж Хайдеггер-то знал, что «дом» стоит на земле, вокруг – ландшафт… Это не тот дом, что показан в финале «Соляриса».

***** Хотят – да, а вот заслужили ли?! Очень, слишком многие – не заслужили такой чести. Самим слабо быть честными (а от других – требуют!). Остальным – что – эмигрировать? На Луну, что ли?