Вестник гражданского общества

«Сельская учительница», худ. К.П. Фролов

          Надежда Петровна Соколова — обыкновенный директор сельской школы. Школа эта находится на хуторе Шебалино Октябрьского района Волгоградской области. Работает Надежда Петровна там уже 37 лет, по отзывам учащихся и их родителей, работу свою знает и любит. Ничем иным заниматься никогда даже и не думала. Однако, пришлось. Вот уже несколько лет длится ее война с администрацией Октябрьского района.
          Началось все с того, что в школе, где работала Надежда Петровна, не функционировали батареи. Наступила осень, температура в классах понизилась до температуры среднестатистического холодильника. Дети из-за этого простужались и болели. Соколова дала интервью на эту тему местному телевидению, пожаловавшись на то, что она уже три года ведет переписку с районной администрацией по поводу не работающих батарей, а воз и ныне там.
           Власть в России, как известно, не любит, когда ее критикуют, в особенности в прессе. Причем это относится к власти на любом уровне — от президента до самого мелкого чиновника. Лишь бы были полномочия прессовать критиканов. И чаще бывает, чем дальше от центра и меньше населенный пункт, тем больше возможностей у его главы расправляться с оппонентами.
          В случае с Соколовой получилось так, что виновником холода в школе объявили ее же саму. На нее наложили штраф и объявили выговор. Намек был достаточно прозрачен - не высовывайся и поменьше выступай, иначе хуже будет. Однако директор Шебалиновской школы была не из таких, чтобы после подобных предупреждений успокоиться и замолчать.
           По мнению Соколовой, ее интервью по поводу температурного режима в школе не осталось, видимо, безнаказанным для некоторых чиновников, а, возможно, и сотрудников правоохранительных органов. И Надежду Петровну начали гнобить, давить на нее за то, что «вынесла сор из избы». От такого неудобного руководителя, как Соколова, всегда стараются избавиться. Но как? Если причин нет, то их «находят».
          Как рассказывает директор Шебалиновской школы, «подговорили 3-х учителей, чтобы они написали заявление в суд, что я якобы их оскорбила грубыми словами, обозвав кого "тварью", кого "деградированной личностью". 4 года в Октябрьском районном суде шли разбирательства. Меня то оправдывали, доказав заговор, то обвиняли. Но в моём увольнении была заинтересована администрация нашего района. Что я могу против неё? Несмотря на то, что учителя школы, технические работники дали показания, что я к обвинителям даже не подходила, меня обвинили. Провели экспертизу, которую провёл далеко не эксперт, взяли её за основу. Но самое интересное было потом — совесть одной из обвинительниц не позволила ей молчать, и она дала показания, что я никого не оскорбляла, а она просто пошла на поводу. Второй обвинитель в последнем судебном заседании проговорился и сказал: "И тогда я ПОДГОВОРИЛ учителей...". Всё это зафиксировано в протоколе. А бывший начальник отдела образования на вопрос моего защитника о том, могло ли это стать хорошим поводом для увольнения, ответил: "Да, чтобы меня не подставили"».
          После кассации решение суда по делу Соколовой вступило в силу. Надежда Петровна и ее защитники собираются обжаловать это решение вплоть до Верховного суда. Но опять же, говорит Соколова, «у меня такое ощущение, что такие "мелкие" дела выше просто не рассматриваются. Ну не убийство же, хотя здесь тоже судьба человека. Новый начальник отдела образования не поверила в то, что я могу кого-то оскорбить, не уволила меня, а объявила дисциплинарное взыскание. Теперь за это расплачивается. Её трижды увольняли, она через суды восстанавливалась, но теперь завели на неё уголовное дело. Это у нас умеют делать хорошо.
          Почему я делаю вывод, что дела просто не рассматриваются: если бы его рассматривали объективно, то не могли бы не установить даже такой факт: мне присудили оплатить адвокату обвинителей судебные расходы. Так они ж ему сами и заплатили, в материалах дела есть документ, а я, уж если на то пошло, должна им возместить, но никак не адвокату 2-й раз. Никто не обратил на это внимания. Значит, дело просто не рассматривалось. А тут ещё "гуляет" информация, что в суды поступило указание от Председателя Волгоградского областного суда в целях якобы борьбы за показатели не отменять решения судов низшей инстанции. Я в это не верю, мне лично сам председатель симпатичен, но говорят вот так. А тут зашла на сайт областного суда — да, действительно мало отменённых дел. Но, возможно, это и совпадение.
          После этого завели на меня уголовное дело, якобы я не полностью отчиталась за расходование спонсорских денег. Устроили дома обыск ночью, искали чек на 300 рублей. Не нашли, но я сразу сказала, что я его потеряла, а взамен предоставила ксерокопию и пообещала на следующий день предоставить дубликат. Всё равно искали, но почему-то не в школе, а дома... Обыск дома у директора школы имел большой резонанс в деревне. Потом это дело прекратили, за отсутствием состава преступления. Думали, я испугаюсь. Я не испугалась. По-прежнему поднимаю злободневные проблемы на уровне всех инстанций». 
           Надежда Петровна — действительно человек неравнодушный. Ее волнует многое из того, что происходит в ее родном селе.
          «Почему неэффективно расходуются бюджетные деньги? Что за структура создана в районе под названием ООО "Теплосервис", почему после её создания школы за отопление стали платить в 2 раза больше? — спрашивает Соколова. — Это ведь миллионы. Почему мне как директору школы не позволяют установить в школе счётчик тепловой энергии? Почему мы платим не за количество потреблённого тепла, а столько, сколько написано в счёте? Почему эта же организация не проводила летом промывку и опрессовку систем отопления по школам, а подписать им счёт на выполненные работы заставили всех директоров. Ведь это же тоже бюджетные деньги».
          Но за активную жизненную позицию приходится расплачиваться.
          «Завели следующее уголовное дело по ст. 192, якобы я пропустила 5 рабочих дней и получила за это зарплату. Взяли какие-то распечатки телефонных разговоров, опять привели всё тех же свидетелей, которые проходили по первому делу. Естественно, обвинили. Как же не обвинят, если потерпевшим по этому делу проходил лично глава администрации района, после каждого судебного заседания во время перерыва глава администрации района и государственный обвинитель заходили в комнату судьи и что-то там "решали". Кстати, у этого судьи самое большое количество отменённых дел. Все судебные заседания я записывала на диктофонную запись. Думаю, что это было бы хорошее пособие для начинающих судей под названием "Как не надо делать", а, возможно, и для заведения уголовного дела.
          За меня очень переживала моя мама, я ей мало рассказывала, но телефон у неё был и её информировали. Она всю жизнь проработала в школе учителем русского языка и литературы, папа был директором этой же школы. Я учитель в третьем поколении, директор школы - во втором. 3 февраля этого года во время очередного судебного заседания мне сообщили, что мама умерла...»
          Н. П. Соколова послала заявление председателю Волгоградского областного суда. Однако она уверена, что он ей откажет, и собирается добиваться справедливости вплоть до Европейского суда.
          «Начальник отдела образования меня не уволила, тогда уволили её. Кстати, интересный факт — одно из своих решений она обжаловала в Областном суде, и на сайте Областного суда я прочитала, что её дело передано на рассмотрение судье Ванюхину. О нем я слышала, что это грамотный, справедливый судья, который никогда не принимает неверных решений. Мы радовались за своего начальника. Прошло 2,5 месяца, и ей отказали. И каково было наше удивление, когда мы узнали, что это решение принимал сам председатель Областного суда, но не тот судья, которому дело поступило первоначально. Почему так? Это что? Случайное совпадение?
          Не получается меня уволить. Сейчас завели третье уголовное дело, обвинив меня в том, что якобы я подписала акт выполненных работ по ремонту школьной столовой, а работы не выполнили полностью по смете. А на самом деле в смете значился ремонт третьей части крыши, а отремонтировали всю крышу, потому что она вся требовала ремонта. Когда администрация района составляла смету, они не приезжали в школу, и, соответственно, не видели крышу. Всё делали заочно. А я считаю, что починка крыши была важнее побелки, покраски и пр., потому что крыша текла на протяжении многих лет. Работа была выполнена на большую сумму и более срочная, но от сметы мы отклонились. При таком подходе меня могут обвинить, сейчас они на это настроены. А если ещё описать, как следователь ОВД ездила по селу и расспрашивала жителей, кто когда видел меня последний раз! Она устроила за мной слежку, хотя у меня нет подписки о невыезде и я отдыхала с внуками в Абхазии, узнавала, правда ли, что я сломала руку...
          Конечно, я им не даю спокойно жить, творить свои противозаконные действия, за что и расплачиваюсь. Ну, скажите, как можно молчать, если в настоящий момент на должности начальника отдела образования находится агроном по специальности, ранее судимый? Раньше он помогал оформлять земельные участки, выявлял бесхозные земли, проводил торги и пр. По слухам, он и сейчас этим занимается. В отделе образования уволены все компетентные работники, на их место приняты люди без опыта, без стажа, и порой ни по одному вопросу помочь никто не в состоянии. Почему на территории нашего поселения происходят преступления и почему не принимают меры к состоятельным гражданам? Под чьим покровительством они находятся?
           Не с этого ли начиналось в станице Кущёвская? Ведь там тоже не сразу стали убивать».
          Надежда Петровна говорит: «Я не знаю, отдают ли честь наши доблестные правоохранительные органы богатым фермерам, но то, что их покрывают — об этом я знаю много фактов и готова предоставить большой материал. У нас распахиваются пастбища, дороги, выкорчёвываются деревья, лесные посадки для увеличения площади посевных полей. Я уверена, что эта площадь нигде не учитывается и эти действия противозаконны. В пойме реки Мышкова было выкорчевано более 400 деревьев, но состава преступления в том не увидели. В нашей-то засушливой зоне! На заявления в ОВД, прокуратуру приходят отписки, что нет состава преступления... Если проверить материал об отказе в возбуждении уголовных дел и о прекращении дел, то думаю, что будет много вопросов. Вот кому я перешла дорогу и вот что получаю в ответ.
          Но и молчать нельзя! Президент нашей страны призывает простых граждан на борьбу с коррупцией, и вот чем она может обернуться. Теперь я не удивляюсь, почему молчали жители Кущёвской станицы. Запуганы и боятся. Что делать мне в этой ситуации? Молчать? От такого давления, от такой несправедливости впору хоть просить где-то политическое убежище...»