Вестник гражданского общества

24.05.2012

Возле мэрии Москвы уже неделю существует лагерь протестующих жителей общежитий, которых власти города выселяют на улицу

Возле столичной мэрии больше недели назад появился отдельный небольшой лагерь протестующих. Как передает Радио Свобода, его создали обитатели общежитий, рабочие, которых власть по сомнительным причинам выселяет из их жилищ. С ними находятся представители левых движений, которые поддерживают этих рабочих не первый год. Все активисты участвовали в крупных протестных акциях в Москве и даже были на Чистых прудах - в мобильном лагере, существующем уже третью неделю.
Что мешает объединению двух протестных лагерей? Об этом в интервью Радио Свобода рассуждает один из лидеров российского левого движения Галина Дмитриева. Вместе со своими единомышленниками она участвовала в так называемых народных гуляниях, но потом окончательно обосновалась у мэрии.

– Почему образовалось два лагеря? Была ли попытка их совместить?

– Конечно, была. Мы не пытаемся вносить раскол в общегражданский протест, мы не сепаратисты, как некоторые нас называют. Наша тема – выселение рабочих на улицу – не такая глобальная, как та, которую поднимает общегражданское движение. Там говорят о перевыборах, скандируют "Долой Путина!", - и мы все это поддерживаем. Но наша проблема решается проще: достаточно просто соблюдать существующие законы.

Людей выкидывают из жилья, ради которого они работали десятилетиями, где у них родились дети и внуки. Яркий пример – общежитие бывшей воинской части во Внукове: год люди живут без света, полгода – без горячей воды. Там осталось всего три семьи: мать-одиночка с дочерью, женщина с ребенком-инвалидом и семья военного. Их не могут расселить из-за сомнительных действий собственника – компании, работающей при международном аэропорте Внуково. Правды не добиться нигде – были написаны пачки писем во все инстанции. Но Россия не правовое государство и этим людям некуда идти. Поэтому они пришли к мэрии и не собираются уходить. Они апеллируют к народу, к обществу, и это последняя возможная инстанция.

– Судя по количеству обитателей лагеря у мэрии, апелляция не очень успешная...

– Да. Максимальная численность лагеря достигала 50 человек, иногда к нам заходили несколько человек с народных гуляний. И в мэрии нас по-прежнему игнорируют. Единственная реакция власти: к матери ребенка-инвалида во Внукове Виктории Луганской обратились люди из службы опеки, которые намекнули, что заберут ее детей, когда ее выкинут на улицу.

– Люди, которых выселяют из их домов, не могут не понимать, что их проблема – системная. Было бы закономерно ожидать, например, требования введения прямых выборов московского мэра.

– Только в Москве, по статистике Движения общежитий, с подобными проблемами сталкиваются около полумиллиона человек. В лагере, кроме людей из внуковского общежития, участвуют жители ведомственного дома бывшего вертолетного завода имени Камова, общежития завода "Салют". Рабочие Трехгорной мануфактуры поддерживают нас по телефону – после недавних скандалов собственник обещал им субсидии и доплату до реальной стоимости жилья.

Мы требуем создания рабочей группы при правительстве Москвы, куда войдут представители Движения общежитий и инициативных групп из каждого проблемного дома, полномочные представители правительства, прокуратуры, департамента жилищной политики и - при необходимости - собственников.

Требование ввести прямые выборы мэра Москвы мы также могли бы предъявить, если бы такую идею нам предложили участники общегражданского протеста. Мы и так требуем очень многого: принципиально сменить политику правительства. Сейчас она представляет собой ликвидацию социального обеспечения: акционирование ФГУПов, сокращения на предприятиях, фактическую ликвидацию бесплатной медицины и бесплатного образования. При такой политике правительства людям из общежитий – наименее обеспеченным и самым незащищенным – нет места в Москве. Если таким составом мы потребуем ввести выборы мэра, мы будем сидеть у мэрии вечно.

– Представители вашего лагеря выступили в лагере "ОккупайАбай" на Чистых прудах, но не присоединились к протестующим. Почему? Там заинтересовались их проблемами?

– Большей части лагеря это было неинтересно, даже скучно. Если бы мы присоединились к лагерю на Чистых, Баррикадной или Арбате, нас бы никто не услышал. Мы неоднократно приходили на Чистые пруды. Никакой возможности достигать практических решений у нас бы там не было.

– Эта цель – достигать практические решения – есть у людей, которые участвуют в народных гуляниях?

– В том-то и дело, что нет. Чем занимались левые на Чистых прудах? Мы пытались доказать людям, что необходимо выдвигать социальные требования, но почему-то нас никто не хотел слышать. На слова "социальная повестка" реагировали истерически.

– Даже анархисты?

– Они хорошие ребята, но считают, что мы занимаемся соглашательством, а надо "ставить вопрос глобально и ломать систему". Мы согласны. Но ломать ее надо какими-то силами, а сил этих при всем моем уважении к людям, которые вышли на улицу 6 мая, было недостаточно. А главное – не было понимания, "куда" ее ломать.

Почему кочевой лагерь должен был выдвигать социальные требования? В частности, для того, чтобы мы не сидели здесь, а были там. Большей части населения страны не очень понятен был лагерь на Чистых прудах и последующие народные гуляния. Вот говорят: "Путин вор". А что украдено, кроме голосов? Мы должны объяснять этот лозунг, приводя в пример украденные рабочие места и бесплатное образование. Не только же в голосах и нечестных выборах дело. За всю историю квазидемократической России выборы ни разу не были честными. Почему мы все напряглись сейчас? Не потому, что голоса украдены впервые, а потому, что та политика, которую проводят эти люди, невыносима.

– У требования перевыборов глубокие социальные корни, упоминать которые участники кочевого лагеря не хотят. Почему?

– Я очень уважаю людей, которые участвуют в народных гуляниях. Это люди свободных профессий, интеллигенты, студенты. Они свободны и мобильны, у них есть время читать и задумываться о своем гражданском долге. Но они для власти опасны лишь как пропаганда, как люди, способные объяснять. Сами по себе они для власти не опасны. Для нее опасен подрыв экономического базиса, на который способны только трудящиеся – рабочие, инженеры, учителя, врачи – обыватели, которые сейчас слишком заняты на своем рабочем месте, чтобы иметь возможность гулять на Чистых прудах, Кудринской площади или Арбате. Если связи между двумя этими группами людей не будет, то, как бы долго мы ни кричали "Путин, уходи", он никуда не уйдет. Если же мы связь обеспечим, у него не будет других вариантов, кроме как уйти.

– Нет у вас ощущения, что как народные гуляния слабы без социальной подоплеки, так и лагерь движения общежитий слаб без политического подтекста?

– Нам нужна смычка. Во время народных гуляний к нам приходили ребята из Левого фронта и просто с белыми ленточками. Мы говорили, что поддерживаем требования друг друга. Они честно признавались, что не будут с нами сидеть, потому что у нас скучно.

– Не кажется вам, что в вашем лагере у мэрии люди избыточно серьезны, а в "кочевом" - сверх меры легкомысленны?

– Серьезность определяется положением, в котором находятся люди, – ценой вопроса. Например, для Виктории Луганской из общежития во Внукове цена вопроса – жизнь ее маленького ребенка-инвалида. И такая высокая цена почти у всех, кто сидит у мэрии. Ребята, которые участвуют в народных гуляниях, возмущены тем, что власть ведет себя нечестно, но пока не осознают, что это касается лично их – не только в смысле морали и совести, а жизни и судьбы. Цена вопроса для них – посидеть за решеткой от трех часов до пятнадцати суток, получить дубинкой от полицейского. Это очень неприятно, но это не смертельно, как в случае Виктории Луганской.

Поэтому мы не можем быть беспечными. Мы, чтобы с нами ни делали, отсюда не уйдем и гулять нигде не будем. Этим и объясняется наша гипертрофированная серьезность. А тусовочная атмосфера кочевого лагеря объясняется тем, что от проигрыша никто из них лично ничего не теряет.

– Если к мэрии придут люди с народных гуляний и останутся здесь, выдвинув лозунг "Москве – выборы мэра немедленно", два лагеря объединятся?

– Мы поддерживаем это требование, но сами выдвинуть его не можем, потому что не можем отсюда уйти, пока наши требования не будут выполнены. Слишком высока цена вопроса. Объективно глядя на вещи, выборов мэра мы сейчас не добьемся.

Народные гуляния полезны, потому что пробуждают сознание граждан. Но мне кажется, что в том формате, в каком они проходят сейчас, они не приведут к конкретным результатам. Оттого, что молодые и не очень молодые интеллигенты гуляют по Москве, Путину и Собянину неприятно, но всерьез они не страдают. К тому же установлена информационная блокада: про них говорят, что они уроды, про нас не говорят вообще. Получается, что участники народных гуляний, не уделяя внимание социальной повестке, лишь подыгрывают антипропаганде о себе. Это делает их еще уязвимее в ситуации, когда лидеров задерживают, а остальные ругаются между собой.

– Что можно этому противопоставить?

– Причина раскола, который сейчас начинается между правыми, левыми и либералами, происходит исключительно из-за отсутствия у них социальной повестки. Мы на самом деле очень разные в этом гражданском протесте, мы между собой враги – часто большие, чем каждый из нас в отношении к системе. У левых к Прохорову и националистам не меньше претензий, чем к Путину. Понятно, что на каком-то этапе мы все поссоримся. Сейчас идея всего оппозиционного движения сводится к тому, чтобы скинуть "властную группировку", включая олигархов, а потом перессориться. Я не понимаю, как можно воевать плечом к плечу с тем, к кому боишься повернуться спиной.

Мне кажется, каждый должен выдвигать свою социальную повестку, а не замалчивать разночтения, как это было принято после первого митинга на Болотной. На оргкомитетах постоянно говорили примерно следующее: "Давайте не будем говорить о разногласиях и политике, давайте скажем, что "Путин вор", но не надо подробностей". Так вот, пусть люди услышат от каждого из нас это объяснение и выберут того, кого они поддерживают. В конце концов поддержку получит тот, кого поддержат широкие слои россиян, то есть трудящиеся. Нам остается только выслушивать друг друга с уважением, делать акцент на общих требованиях вроде выборности губернаторов и мэров и оказывать друг другу хотя бы техническую поддержку: например, организовывать кухню.

Журнал "Большой город" тоже приводит слова Дмитриевой: "С чиновниками мы переругиваемся, когда они идут утром на работу и называют нас придурками, которым нечего делать. Мы отвечаем, что привыкаем жить бомжами. Вот и весь наш диалог с властью".

Действительно, сотрудники мэрии мимо лагеря ходят постоянно - обойти протестующих сложно, они сидят напротив входа. Однако целую неделю никто не обращает на них внимания.

Сотрудники полиции делают протестующим мелкие замечания, но в целом выгнать не пытаются. Галина Дмитриева объясняет это тем, что большая часть из них живет без прописки в таких же общагах. "Говорят - правильно сидите. Но если прикажут разгонять - будем разгонять", - рассказывает активистка. В пятницу такие попытки уже были.

"БГ" приводит несколько конкретных историй выселяемых: власти перепродают дома и объявляют их нежилыми. Кроме них, на улицу выставляют и бывших лимитчиков, получивших в свое время жилье в подведомственных домах, которые сегодня перешли на баланс города. Несмотря на прописку, жители общежитий оказываются беззащитными, так как зачастую город, получая в ведение эти дома, признает их нежилыми.

Суд не имеет права выносить решения на выселение сразу всего общежития, поэтому каждая семья рассматривается отдельно. Жители тех общежитий, которые уже полностью пустуют, расселены по квартирам и в акции не участвуют (таких около пятидесяти). У мэрии сидят жители тех общежитий, по которым сейчас проводятся слушания, и те семьи, на которых уже есть решения о выселении без предоставления другого жилья.

Ночью в лагере остаются меньше десяти человек. В основном все эти люди продолжают работать на заводах, поэтому приходят нерегулярно между сменами. Спальники и коврики свалены в кучу и накрыты пленкой от дождя. На мраморном бордюре стоят термосы, кефир, пепельницы.

Глава жилищного департамента утешил людей: во всем виноват Чубайс

Очевидно, шумиха в СМИ вокруг лагеря все-таки вызвала некоторый эффект. Как пишет "Новая газета", на седьмой день протеста к людям в первый раз вышел представитель администрации, руководитель жилищного департамента Москвы Николай Федосеев. В четверг активисты лагеря устроили общее собрание с привлечением СМИ и представителями дружественных организаций.

Всего на акцию собралось около тридцати человек, неподалеку от них дежурили два автозака. Несколько раз стражи порядка подходили к лагерю и просили убрать еду и вещи, так как по их мнению, это нарушает эстетическую картину.

Чуть позднее к собравшимся подошел и сам Федосеев, который по его словам пришел с целью помочь, однако больше спорил и выгораживал систему: "Соблюдать закон это не ко мне, это к Чубайсу, который начал приватизацию". Однако в итоге он предложил активистам принести документы завтра в 9 утра, в департамент жилищной политики, чтобы юристы смогли еще раз отсмотреть все материалы и попытаться помочь людям.

Вестник CIVITAS