Вестник гражданского общества

26.11.2010

Премию имени Листьева получил Леонид Парфенов, произнесший на церемонии вручения пронзительную речь

Лауреатом первой телевизионной премии имени Владислава Листьева, присуждаемой за яркое воплощение на экране творческих принципов знаменитого журналиста, стал Леонид Парфенов. Премия, присуждаемая человеку, проекту или команде, которые стали явлением года в отечественном телевидении, была учреждена Фондом "Академия российского телевидения" (АРТ) и Первым каналом в апреле 2010 года.
Премию присуждают "за собственный взгляд", за уникальную тему. Ежегодно будет вручаться только одна премия. Ее денежный эквивалент составляет один миллион рублей.
Лауреатами могут быть признаны представители любой телевизионной специальности: телеведущие, продюсеры, режиссеры, операторы, авторы, дизайнеры. Это могут быть создатели программы, цикла программ или фильмов, производящие компании, продюсерские центры, каналы-вещатели.
Право выдвижения кандидатов имеет каждый член жюри, в состав которого входят, в частности, вдова Листьева Альбина Назимова, президент Фонда "Академия российского телевидения" Михаил Швыдкой, генеральный директор "Первого канала" Константин Эрнст, председатель ВГТРК Олег Добродеев, заместитель генерального директора НТВ Татьяна Миткова, генеральный директор ТНТ Роман Петренко. Примечательно, что нынешний лауреат премии Леонид Парфенов раньше также был заявлен как член жюри.
Лауреат премии определяется по итогам голосования жюри и со следующего года становится его членом. Члены жюри премии единогласно приняли решение о кандидатуре лауреата.
Идея статуэтки - сидящий мальчик, обхвативший руками колени и смотрящий ввысь, принадлежит декоратору, вдове Владислава Листьева Альбине Назимовой.
"Я не люблю кубков, пылящихся на столах и подоконниках. Хотелось, чтобы вне зависимости от того, как эта вещь появилась в доме, она вызывала эмоции. Все мы ходим по земле, но лишь лучшие из нас смотрят на небо", - сказала Назимова о статуэтке.
В свою очередь Швыдкой заявил, что считает очень важным то учреждение АРТ "Первым каналом" премии имени Листьева.
"Премия, которая делает честь телевидению, потому что люди, получающие ее, еще раз доказывают, что телевидение - это не вторая древнейшая профессия, а место для честного и серьезного разговора с людьми", - сказал он перед церемонией.
Напомним, в 2009 году Леонид Парфенов также получил гран-при конкурса за звание "Книги года" на XXII Московской международной книжной выставке-ярмарке за книги "Намедни. Наша эра. 1961-1970" и "Намедни. Наша эра. 1971-1980" (ООО "Издательская Группа Аттикус") и стал лауреатом премии "За лучшую книгу, написанную журналистом в 2008 году" с изданием "Намедни. Наша эра. События, люди, явления" (2008).
Владислав Листьев прославился в конце 80-х годов как один из ведущих программы "Взгляд", затем огромной популярностью стала пользоваться программа "Поле чудес", которую он вел.
Как президент телекомпании "ВИD" ("Взгляд И Другие") Листьев создал целый ряд телепроектов: "Час пик", "Тема". Ему же принадлежит идея программы "Угадай мелодию". Его карьера активно шла в гору, и в 1995 журналист стал генеральным директором "Общественного российского телевидения" (ОРТ, впоследствии переименованного в "Первый канал"), однако первого марта его убили в подъезде собственного дома. Убийство легендарного телеведущего до сих пор не раскрыто.

Резонансным стало выступление лауреата, в котором Парфенов заметил, что «наше телевидение все изощреннее будоражит, увлекает, развлекает и смешит, но вряд ли назовешь его гражданским общественно-политическим институтом».
Как отмечает корреспондент «Ъ» Арина Бородина, «Леонид Парфенов произнес абсолютно именно гражданскую речь».
«Это просто гражданский подвиг по нынешним временам, потому, что в зале, где присутствуют руководители государственных и всех остальных телеканалов и руководители государственных структур, Леонид Парфенов назвал все вещи своими именами, говоря о цензуре на российском телевидении и о том, как в ней представлена власть», - говорит корреспондент «Ъ».
«Эта речь длилась семь минут, Леонид Парфенов явно волновался, читал ее по бумажке, но еще бы – такая публика в зале! Но надо сказать, что сидящие в зале за столиками сумели как-то сохранить лица и даже аплодировали этой речи. Я могу свидетельствовать, что руководители государственных каналов тоже аплодировали Леониду Парфенову, когда он произносил с трибуны свою речь. Это действительно шок для многих собравшихся, и никто не ожидал, что ответная речь Парфенова будет такой точной, смелой и абсолютно гражданской», - сообщает корреспондент «Ъ».

Полный текст речи, произнесенной Леонидом Парфеновым на вручении премии

Сегодня утром я был в больнице у Олега Кашина. Ему сделали очередную операцию, хирургически восстановили в прямом и переносном смысле этого понятия лицо российской журналистики. Зверское избиение корреспондента газеты "Коммерсантъ" вызвало гораздо более широкий резонанс в обществе и профессиональной среде, чем все другие покушения на жизнь и здоровье российских журналистов. В реакции федеральных телеканалов, правда, могла подозреваться заданность – ведь и тон немедленного отклика главы государства на случившееся отличался от сказанного первым лицом после убийства Анны Политковской. И еще.

До нападения на него Олег Кашин для федерального эфира не существовал и не мог существовать. Он в последнее время писал про радикальную оппозицию, протестные движения и уличных молодежных вожаков, а эти темы и герои немыслимы на ТВ. Маргинальная вроде среда начинает что-то менять в общественной ситуации, формирует новый тренд, но среди тележурналистов у Кашина просто нет коллег. Был один Андрей Лошак, да и тот весь вышел – в интернет.

После подлинных и мнимых грехов 90-х в 2000-е годы в два приема – сначала ради искоренения медийных олигархов, а потом ради единства рядов в контртеррористической войне – произошло огосударствление "федеральной" телеинформации. Журналистские темы, а с ними вся жизнь, окончательно поделились на проходимые по ТВ и непроходимые по ТВ. За всяким политически значимым эфиром угадываются цели и задачи власти, ее настроения, отношение, ее друзья и недруги. Институционально это и не информация вовсе, а властный пиар или антипиар – чего стоит эфирная артподготовка снятия Лужкова. И, конечно, самопиар власти.

Для корреспондента федерального телеканала высшие должностные лица – не ньюсмейкеры, а начальники его начальника. Институционально корреспондент тогда и не журналист вовсе, а чиновник, следующий логике служения и подчинения. С начальником начальника невозможно, к примеру, интервью в его подлинном понимании – попытка раскрыть того, кто не хотел бы раскрываться. Разговор Андрея Колесникова с Владимиром Путиным в желтой "Ладе-Калине" позволяет почувствовать самоуверенность премьера, его настроение на 2012 год и неосведомленность в неприятных темах. Но представим ли в устах отечественного тележурналиста, а затем в отечественном телеэфире вопрос, заданный Колесниковым Путину: зачем вы загнали в угол Михаила Ходорковского?

Это снова пример из "Коммерсанта" – порой возникает впечатление, что ведущая общественно-политическая газета страны (вестник отнюдь не программно-оппозиционный) и федеральные телеканалы рассказывают о разных Россиях. А ведущую деловую газету "Ведомости" спикер Грызлов фактически приравнял к пособникам террористов – в том числе по своей привычке к контексту российских СМИ, телевидения, прежде всего. Рейтинг действующих президента и премьера оценивают примерно в 75%. В федеральном телеэфире о них не слышно критических, скептических или иронических суждений. Замалчивается до четверти спектра общественного мнения. Высшая власть предстает дорогим покойником: о ней только хорошо или ничего. Притом, что у аудитории явно востребованы и другие мнения: какой фурор вызвало почти единственное исключение – показ по телевидению диалога Юрия Шевчука с Владимиром Путиным.

Вечнозеленые приемы, знакомые каждому, кто застал Центральное телевидение СССР. Когда репортажи подменяет протокольная съемка "встреча в Кремле", текст содержит "интонационную поддержку", когда существуют каноны показа: первое лицо принимает министра или главу региона, идет в народ, проводит саммит с зарубежным коллегой. Это не новости, а старости – повторения того, как принято в таких случаях вещать. Возможны показы и вовсе без инфоповодов – на прореженной эфирной грядке любой овощ будет выглядеть фигурой просто в силу регулярного появления на экране.

Проработав только в Останкине или для Останкина 24 года, я говорю об этом с горечью. Я не вправе винить никого из коллег, сам никакой не борец и от других подвигов не жду. Но надо хоть назвать вещи своими именами. За тележурналистику вдвойне обидно при очевидных достижениях масштабных телешоу и отечественной школы сериалов. Наше телевидение все изощреннее будоражит, увлекает, развлекает и смешит, но вряд ли назовешь его гражданским общественно-политическим институтом. Убежден, это одна из главных причин драматичного спада телесмотрения у самой активной части населения, когда люди нашего с вами круга говорят: чего ящик включать, его не для меня делают!

Куда страшнее, что большая часть населения уже и не нуждается в журналистике. Когда недоумевают: ну, побили, подумаешь! мало ли кого у нас бьют, а чего из-за репортера-то такой сыр-бор? – миллионы людей не понимают, что на профессиональный риск журналист идет ради своей аудитории. Журналиста бьют не за то, что он написал, сказал или снял. А за то, что это прочитали, услышали или увидели.


По материалам интернет-СМИ